Лицо
Шрифт:
Пока не вспыхнет узнаванья свет
И с ним — из тьмы исхищенный портрет
Живого звука с милосердною улыбкой.
Тогда, на горле блузу распахнув,
Я тонкое беру, как стеклодув,
И звук живой вдыхаю в эту пленку -
И вся в нее уходит жизнь моя
В прозрачном виде, как воздушная струя..
А звука ненаглядное лицо
Так переливчато и, Господи, так звонко!
1984
ПЯТЬ СТИХОТВОРЕНИЙ
1
Белизна, белизна поднебесная,
Ты для тела, как видимо, тесная,
А душе — как раз, в пору самую.
Это я, Господь, перед мамою
Заслоняю вход, не пускаю в рай,
Будь он проклят, сей голубой сарай!
Хоть воткни меня гадом в трещину, -
Не отдам тебе эту женщину!
Буду камни грызть, буду волком выть,
Не отдам — и все! Так тому и быть!
2
Мама — веточка, мама — синичка.
На спине голубая косичка.
Я покорно врачу помогаю,
На носилки плечом налегаю,
Я владею иглой и пинцетом,
Я собою владею при этом:
Мама! Веточка! Мама! Синичка!
На спине голубая косичка.
Кровь не пахнет, не пахнет нисколько,
Алым обручем в небо — и только,
Был — и нету, родился — и умер.
Только крика прощального зуммер:
Мама! Веточка! Мама! Синичка!
На спине голубая косичка!
В рай — тринадцать холодных ступенек.
Ни бессмертья, ни славы, ни денег, -
Не хочу! Поняла! Отвергаю!
На носилки плечом налегаю.
Не нужна мне небесная манна,
Мне нужна моя смертная мама!
Мы поселимся в тихоньком месте,
Мы умрем — только рядышком, вместе.
3
Отче Город! Прими мою скорбь.
Не сочти эту скорбь за уродство.
В нашей комнате — призрак сиротства.
Отче Город! Прими мою скорбь.
Ты совсем не исчадье греха.
Ты — огромный Дворец пионеров,
Собирающий после уроков
Школу-студию прозы-стиха.
Голубь Город! Прими мою скорбь
Ты совсем не исчадье пороков,
Ты — отдушина после уроков.
Голубь Город! Прими мою скорбь.
О, пожизненный запах жилья -
Дух еды и младенческой кожи.
Это кто, на зайчонка похожий?
Это — смертная мама моя.
Это — нежности синяя мгла.
Это — дымчатой птицы круженье.
Это — счастье лежать без движенья
В оболочке родного тепла, -
Ни обиды, ни боли извне.
Сладковато немеет лодыжка,
И молочного зуба ледышка
Выпадает бескровно во сне.
Брате Город, сородич земли!
Пощади мой очаг невеликий
От смертельно печальной музыки…
4
Беда моя огромна,
И стужа тяжела.
Полумертва, бездомна -
Ни крыши, ни крыла.
Один под голым небом
Березовый престол, -
Дождем залит, засыпан снегом
Заброшенный мой стол.
Толкается страничка
В ледовые ветра…
Мама, веточка! Мама, синичка!
Мама, снегурочка! Не тронь костра!
Не тронь костра. Так полежи.
Каплей в песке, ниткой в куске.
Не тронь костра. Так полежи.
Красной слезой у меня на щеке,
Алой слезой, медли-и-тельной.
Не тронь костра. Так полежи.
Помнишь? В грамматике есть падежи.
Ты — мой родительный. Ты — мой винительный.
Не тронь костра. Так полежи.
Может быть, смерть сократит грабежи -
И весна придет! И весна придет!
И фасоль взойдет! И горох взойдет!
Упадет звезда в колодезь.
Упадет росинка сверху.
Где вы, где вы, птичьи стаи?
О, как трудно не растаять
Старенькому человеку
До того, как вы вернетесь!
О, как трудно не растаять…
А я посижу на больничном дворе.
Я молитву сложу на больничном дворе:
Дерево-дерево! Озеро-озеро!
Пока еще нет синевы-желтизны
На мамином тельце,
Покуда не поздно,
Подайте, подайте кусочек весны!
Весна придет! Весна придет!
Фасоль взойдет! Горох взойдет!
Огуречик-человечек
Пупырышками пойдет.
Я не верю, я не верю,
Я не верю в то, что мама
Без клубники-земляники
Навсегда от нас уйдет.
Ясны звезды над полями.
Ветер-снег над тополями.
Грудь сугроба у стены.
Подайте дитяти кусочек весны!
5
Прилетела птичья стая
В разноцветной одежонке.
На дворе трава густая,
Словно шерсть на медвежонке,
На зеленом, на зеленом,
На совсем молоденьком.
Ходят люди, ходят звери.
Слава, слава ходикам!
Будет город стоять
И деревня стоять!
В голубой высоте
Будет солнце сиять!
Будет груша родить!
И картошка родить!
А тем более пшеница…
Мама учится ходить!
Не падай, слезка,
Чтоб не стало скользко.
1963
КОЙКА В ШОТЛАНДСКОМ ЗАМКЕ
(Четыре баллады для виолы и волынки)