Лидер с планеты Земля
Шрифт:
Попытаться использовать его в своих целях?
Или просто убрать с дороги вместе с посмевшей остаться в живых экселенсой?
И если убрать, то как? Тихо, без помпы, в результате «несчастного случая», или в суровом бою, под грохот разрывов, в плазменном пламени, как подобает героям?
Первое проще всего поручить Гильермо. Он человек проверенный, ошибку в карьере допустил только раз, на Шайо, но эта ошибка так и осталась
Второй вариант сложнее, и для него нужны люди другого толка. Те, про которых в окружении регента никому неизвестно. Даже Гильермо…
На биостанцию я вернулся только под утро, вымотанный, но счастливый. Вызвал по рации дежурный мобиль и укатил к себе, оставив любимую женщину досыпать в одиночестве.
Первым на станции меня встретил Гас. Хмурый, невыспавшийся.
— Ну? И что это было?
— Жизнь, третий. Просто жизнь, которая продолжается, — пожал я плечами.
— И как?
— Нормально.
Напарник вздохнул.
— Ты б хоть предупреждал что ли. Весь штаб всю ночь на ушах стоял. Один только Луджер не парился. Похмыкал чуток и спать завалился прямо в дежурке.
Я засмеялся.
— Об этом не предупреждают. Это, как правило, само собой происходит. Внезапно.
— И что теперь делать?
— Что-что… Работать, конечно. Заканчивать надо эту дурную войну…
Легко сказать, да нелегко сделать.
То, что в покое нас не оставят, было ясно как день. За месяц противник, без всяких сомнений, соберёт нужное количество кораблей и ударит по Мегадее вторично. А сил, чтобы противостоять настоящему флоту в триста-четыреста боевых единиц, у нас не имелось. Даже наша «Тарс-прима» подобной армаде лишь на один зубок: схарчат и не поморщатся. Поэтому что? Поэтому срочно требуются союзники. Ну, и ещё кое-что, о чём я пока никому не рассказывал.
Мысль, что мы, только мы можем закончить эту войну, выглядела обычной бравадой. Гас, например, принял её с усмешкой и пониманием, что я просто делаю хорошую мину при плохой игре. Остановить врага на какое-то время, попробовать удержать систему в своих руках — да, при удачном раскладе такое возможно. Разгромить супостата наголову — пустые мечтания, они даже в качестве пропаганды и повышения боевого духа не подойдут.
Я с «третьим» не спорил. Как и с другими. Не верят, и пусть. Главное, чтобы руки не опускали и готовились к предстоящему бою со всей серьёзностью…
Отношения с герцогиней складывались как нельзя лучше.
Мы их ни от кого не скрывали.
Встречались по три-четыре раза на дню, а ночи проводили в её временной резиденции. В свою я её пригласить не мог: там у меня только койка имелась, даром что целый барон и командующий.
Вообще, теснота на космодроме и базе творилась страшнейшая. Везде что-то строили, восстанавливали, реконструировали, прокладывали, ремонтировали… Своих строителей не хватало, а местные оказались такими же ленивыми, как и все здешние. Разбаловались, короче, в своём
На третью ночь у нас (перед тем как) состоялся небольшой, но весьма любопытный разговор.
— Я тут кое-что изучила, прикинула и… в общем, твоя пассия с Флоры тебя не обманывала, — сообщила Анцилла. — Хочешь узнать, на какой планете она родилась?
Я молча кивнул.
— Эта планета есть в перечне Б и называется Сорта. Название неаутентичное, его придумали в Лиге. Примерно переводится как «судьба».
— Предлагаешь слетать туда? — брякнул я, не подумавши.
— Хочешь лететь, лети. Только без меня, — поджала губы подруга. — Баб там полно, и все озабоченные.
— Что, они там и вправду такие? Во повезло мужикам! — попробовал я пошутить, скрывая смущение.
— Я бы это везением не назвала, — не приняла шутку Анцилла. — Это, скорее, ловушка. На всякой барьерной планете есть что-то, что держит большинство её обитателей на поверхности, не давая прорваться к звёздам. На Сорте это физиология, на Флоре защитная дымка, на Балитое психические отклонения, на Шугаду — энергетический дисбаланс, на твоей родине… А, кстати, она называется? Напомни. Там что-то труднопроизносимое.
— Земля, — сказал я по-русски.
— Зъ-емл-ль-я, — повторила за мной герцогиня.
В фонетике пиджин-галакто не было прямых сочетаний мягких согласных и гласных без разделителей, поэтому название нашей планеты прозвучало в устах экселенсы довольно забавно.
— А знаешь, я бы хотела на ней побывать.
— Это вряд ли, — вздохнул я, качнув головой. — В перечнях её нет, и, по словам торговцев, точная маршрутизация невозможна. Короче, попасть туда, как и убраться оттуда, можно только случайно.
— Я знаю. Ты говорил, — кивнула Анцилла. — Но всё равно, это было бы здорово…
Мы чуток помолчали, а потом она выдала неожиданное:
— Ну, если нельзя на твою планету, тогда мне надо на Флору.
— На Флору?! Зачем?
Женщина засмеялась:
— Да просто хочу посмотреть на эту твою… леди Паорэ…
К исходу первой недели нашего пребывания на Мегадее пошли, наконец, результаты по ампулам из шкатулки милорда Салватоса. Доктор Роэль, руководитель исследовательской команды, выдал мне первый отчёт и тут же посетовал:
— Нам бы ещё образцов, экселенц. Тогда бы мы развернулись.
— Куда развернулись? — буркнул я, вчитываясь в написанное.
Отчёт господа учёные оформили по старинке. Точнее, по инструкции. В бумажном виде, напечатанный в трёх экземплярах: один мне, второй для работы, третий — в «спецхран», то есть, опять же мне, в сейф для бумаг и бумажек «особой важности».
— Ну, проверили бы на людях.
— На людях эту субстанцию мы проверять не будем… Пока не будем, — уточнил я, убирая документы в планшет.