Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков
Шрифт:
Особенно успешно трудная, требующая большого терпения, разносторонних знаний и такта воспитательная, а вернее, перевоспитательная работа велась в крупном, можно сказать, центральном лагере для военнопленных 27/I в подмосковном городе Красногорске. Этим занимались опытные советские политработники, хорошо знающие Германию, ее историю и культуру, и, разумеется, немецкий язык.
Здесь, в Красногорске, со временем начала функционировать антифашистская школа. Здесь же в июле 1943 года был образован руководящий орган движения немецких патриотов-антифашистов — Национальный комитет «Свободная Германия». Президентом НКСГ стал видный поэт Эрих Вайнерт. В состав комитета вошли и немецкие политэмигранты, нашедшие убежище в СССР, и военнопленные (в том числе даже кригспфареры — армейские
В сентябре того же 1943 года в другом подмосковном лагере Лунево [132] (близ станции Сходня), где содержались генералы и старшие офицеры, была создана еще одна организация антигитлеровской направленности — «Союз немецких офицеров». Возглавил СНО генерал от артиллерии, бывший командир 51-го армейского корпуса Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, плененный в Сталинграде. Его заместителем стал бывший командир 376-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Эльдер Александр фон Даниэльс, также «сталинградец». Несколько позже к СНО присоединился и генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. СНО примкнул к Национальному комитету «Свободная Германия».
132
Официально объект «15-В».
К весне 1945 года «Союз немецких офицеров» насчитывал около четырех тысяч членов (один генерал-фельдмаршал, пятьдесят один генерал, сорок полковников, более пятидесяти подполковников, примерно сто пятьдесят майоров, четыреста капитанов, свыше трех тысяч обер-лейтенантов и лейтенантов).
Оба лагеря, как и обе антифашистские организации, стали настоящим резервом кадров советской разведки.
Очень скоро активная патриотическая и антигитлеровская деятельность НКСГ и СНО стала серьезно беспокоить командование вермахта и нацистские спецслужбы.
В январе 1944 года начальник Четвертого управления НКГБ Павел Судоплатов получил шифровку от «Тимофея» — командира разведывательно-диверсионной резидентуры (РДР) 4/190. За этим псевдонимом скрывался будущий герой Советского Союза полковник Дмитрий Медведев, а РДР под его командованием советскому народу стала известна как партизанский отряд особого назначения «Победители». «Тимофей» сообщал, что его разведчик «Колонист» через своего агента «Лик» получил достоверную информацию о следующем. В городе Ровно под вывеской частной зуболечебницы функционирует секретная школа диверсантов-террористов, предназначенных для переброски через линию фронта в советский тыл. Руководил ею до конца ноября 1943 года опытный сотрудник ведомства Шелленберга штурмбаннфюрер СС фон Ортель. В школе из числа бывших сотрудников НКВД подготовлены и уже заброшены (или находятся в процессе заброски) два боевика. Их задача: проникнуть в СНО и убить генералов фон Зейдлица-Курцбаха и фон Даниэльса [133] .
133
Псевдним «Колонист» принадлежал легендарному разведчику, будущему Герою Советского Союза Николаю Кузнецову, псевдоним «Лик» — разведчице Лидии Лисовской. Они погибли в 1944 году от рук бандитов из Организации украинских националистов.
Судоплатов незамедлительно передал служебную записку с этой важной информацией начальнику Второго (контрразведывательного) управления НКГБ Федотову. Поставлен был в известность о готовящемся покушении и полковник Коротков, поскольку и он, и его сотрудники вели по своей линии кропотливую работу с обоими генералами, а также другими активными деятелями НКСГ и СНО. Совместными усилиями были предприняты меры, сделавшие невозможным злодейский террористический акт.
Из сказанного выше вовсе не следует, как иногда утверждается в зарубежной печати, что СКСГ и СНО были всего лишь крышей для советской разведки. Вовсе нет. Основная деятельность этих организаций была чисто пропагандистской. Представители НКСГ и СНО (в том числе и в высоких чинах) выезжали на фронты, через громкоговорящие установки обращались к немецким военнослужащим
Среди пленных нет-нет, да и встречались весьма интересные (с точки зрения разведки) личности. Так, в лагере немецких офицеров, пленных в Сталинграде, «108/10» (Бекетовском) содержался тридцатишестилетний — следовательно, не из кадровых, — лейтенант, занимавший ранее скромную должность начальника колонны боеприпасов зенитного дивизиона 93-й дивизии разгромленной 6-й армии. И вдруг, через посредничество соседа по комнате он довел до сведения начальника лагеря, что является племянником Гитлера. Тот, разумеется, вначале не поверил, однако другие пленные офицеры подтвердили, что лейтенант Лео Раубаль действительно племянник фюрера.
Лейтенанта доставили в Москву, поместили во Внутреннюю тюрьму, где его дважды, и весьма обстоятельно, в марте 1943 года допрашивал полковник Коротков.
Эту фамилию — Раубаль — Александр Михайлович, разумеется, знал, будучи признанным специалистом по нацистской Германии. Из всех своих довольно многочисленных родственников Гитлер был привязан лишь к своей сводной сестре Ангеле, которая одно время, еще до прихода его к власти, была кем-то вроде домохозяйки в мюнхенской квартире фюрера. У нее было двое детей: уже названный Лео и дочь Ангела, сокращенно Гели.
Хорошенькая девушка, и это вовсе не сплетни и досужие слухи, была на протяжении нескольких лет любовницей своего дяди! В сентябре 1931 года при невыясненных по сей день обстоятельствах девушка застрелилась в мюнхенской квартире Гитлера.
Протоколы обоих допросов Раубаля сохранились. Кроме того, по заданию Короткова лейтенант в камере написал подробную справку о родственниках Гитлера, его привычках, распорядке дня, круге интересов. Кроме того, Раубаль дал характеристику многим людям из ближайшего окружения фюрера, выделил степень их влияния на Гитлера. Информацию, полученную от Лео Раубаля, Коротков незамедлительно в письменной форме докладывал непосредственно наркому Меркулову.
По мнению автора, эти материалы были важны руководству наркомата, поскольку еще не был отменен Сталиным план физического уничтожения Гитлера.
Впоследствии, в конце войны и первые месяцы после ее окончания, эти сведения пригодились, когда некоторые лица, упомянутые в справке Раубаля, оказались в советском плену.
По роду своих служебных обязанностей лейтенант Лео Раубаль до своего пленения вряд ли сделал хоть один выстрел. Однако в 1949 году он был осужден на 25 лет лагерей как… военный преступник! По сталинской логике, преступлением являлось уже само родство с фюрером. Так, в тюрьме умерла простая австрийская крестьянка, которая, хоть и приходилась Гитлеру то ли двоюродной, то ли троюродной сестрой, но никогда в жизни его даже не видела!
Лео Раубалю все же повезло. Он выжил в лагере и в 1955 году, после визита в Москву канцлера ФРГ Аденауэра, был в числе нескольких сот осужденных за военные преступления немецких генералов и офицеров освобожден и вернулся на родину. Дальнейшая его судьба автору неизвестна.
К работе на советскую разведку были привлечены, возможно, сотни солдат и офицеров из числа пленных, ничтожно малое количество из миллионного к концу войны контингента лагерей.
Александр Коротков с самого начала понимал, что некоторые, пусть немногие пленные, ставшие сознательными антифашистами, тем более перебежчики, после соответствующей проверки и подготовки могут стать даже лучшими разведчиками, нежели политэмигранты. Последние совсем или почти совсем не знали реальной жизни в нацистской Германии военного времени, поскольку были давно оторваны от родины. Многие из них не служили в армии или служили давно, не представляли порядков в вермахте, взаимоотношений между военнослужащими, специфической армейской среды. Наконец, едва ли не все эмигранты числились в розыскных книгах гестапо, спецслужбы располагали их фотографиями или приметами, установили жесткий, хотя и неприметный контроль за родственниками и близкими друзьями.