Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков
Шрифт:
Наконец, они остановили явно подходящий шестиметровый лимузин с военным номером. Пассажиров было трое, все в эсэсовской форме. Заднее сиденье и пол салона были завалены опечатанными пакетами.
Мюллер застрелил всех троих и оттащил их тела в кусты. И в этот момент, как на грех, подъехала еще одна машина и остановилась. Из нее вышли тоже трое, тоже в эсэсовской форме. На обшалагах левых рукавов их френчей красовались черные, с вышитыми серебром буквами «СД». Наверно, завидев стоящий на дороге штабной автомобиль, эти эсесовцы, сотрудники «СД», резонно решили, что произошла поломка и остановились, чтобы оказать помощь.
Операция явно срывалась. Мюллер дал товарищам сигнал
Все же им чертовски повезло: прежде, чем эсэсовцы успели поднять тревогу и блокировать все автобусные остановки в этом районе, разведчики успели сесть в обычный рейсовый автобус, доехать на нем до ближайшей станции подземки и скрыться. Ночевали они на одной из своих конспиративных квартир на Семиондахштрассе.
3 апреля по радио было передано, а в самой читаемой берлинской газете «Берлинер моргенпост» напечатано сообщение об убийстве на автостраде трех служащих полиции безопасности. За поимку виновных была назначена огромная награда — сто тысяч рейхсмарок. К 12 апреля эта сумма возросла до миллиона!
К этому дню Красная Армия уже почти вплотную подошла к Берлину, и Мюллер решил накануне близко штурма столицы осуществить эффективную диверсию, чтобы реально помочь наступающим советским войскам. Путем визуального наблюдения в районе Восточного речного порта на Променаденаллее рядом со станцией городской электрички он обнаружил крупный склад артиллерийских снарядов и орудий.
Используя свою офицерскую форму, Мюллер проник на склад (ему помогали еще четыре подпольщика) и заложил там взрывное устройство… Колоссальной мощности взрыв случайно совпал с очередной бомбардировкой города. Немцы решили, что взрыв склада произошел от детонации или прямого попадания авиабомбы.
Последний оставшийся у Мюллера заряд из «московского запаса» он использовал, чтобы так же нахально взорвать склад с фаустпатронами неподалеку от Рудольфплац. Последняя же диверсия, осуществленная группой Мюллера, носила прямо противоположный характер: в том же Восточном порту они предотвратили взрыв склада с продовольствием, предназначенного для снабжения гражданского населения.
23 апреля завершилась активная деятельность обер-лейтенанта Крюгера, когда по всему Берлину уже шли ожесточенные уличные бои. К сожалению, при этом погибли два его товарища…
25 апреля Хайнц Мюллер вышел из своего последнего убежища на Рампештрассе (благоразумно переодевшись в гражданскую одежду), выглядел первого попавшегося ему навстречу советского офицера и на ломаном русском языке попросил отвести его в ближайший штаб.
Информация, собранная его группой, была использована командованием Красной Армии в завершающую неделю битвы за Берлин [134] .
В связи с работой по военнопленным Короткову в последние полтора года войны пришлось не раз иметь дело со своим давним начальником по Берлину. После Узбекистана Амаяк Кобулов был назначен заместителем начальника Главного управления НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных (в 1951 году он стал начальником этого управления — уже не главного, и заместителем начальника ГУЛАГа). Теперь он был комиссаром госбезопасности третьего ранга (а с лета 1945 года генерал-лейтенантом).
134
Хайнц Мюллер до выхода на пенсию много лет служил в одном из управлений гражданской авиации ГДР.
С Кобуловым Коротков вполне ладил, поскольку в
Из тех, кто служил с Коротковым вместе в годы войны, сегодня живы двое: уже упоминавшийся ранее Борис Журавлев и Виталий Чернявский. Ветеран внешней разведки, ныне литератор Чернявский закончил Московский институт стали в июне 1941 года и, естественно, был сразу призван в Красную Армию, причем, по разнарядке ЦК ВКП(б). Диплом он защищал на так называемом спецфакультете по теме «Производство броневой стали». Должно быть, по этой причине его направили служить в Особый отдел (впоследствии особые отделы были преобразованы в военную контрразведку «Смерш»)… танковой бригады. Видимо, кадровики рассудили, что специалист по броне непременно должен разбираться и в танках.
Потом был фронт, участие в жестоких, кровопролитных боях под Ржевом — в истории Великой Отечественной войны этим сражениям отведено скромное место, не сравнимое ни с обороной Севастополя, ни со Сталинградской битвой, тем более — со штурмом Берлина. Только знаменитое стихотворение Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом» отражает всю трагедию и героизм советских солдат в этих боях.
В марте 1944 года старшего лейтенанта Чернявского после очередного переформирования бригады отозвали на краткосрочные курсы, а затем направили служить в дом № 2 на площади Дзержинского. Объяснение было простым: в личном деле офицера-фронтовика значилось, что он хорошо владеет немецким языком, что соответствовало действительности.
Виталий Чернявский вспоминает:
«Никогда раньше не думал, что мне придется когда-либо бывать в этом здании на площади Дзержинского, тогда еще не перестроенном, без нынешнего левого крыла. Вошел в четвертый подъезд по разовому пропуску, поднялся на седьмой этаж, отыскал в длинном коридоре дверь с нужным мне номером. Точно в назначенное время помощник провел меня в кабинет. Из-за стола поднялся молодой, высокий полковник. Фамилию я уже знал — Коротков. Должность — начальник отдела. Впрочем, что такое отдел в разведке, я тогда не представлял, понимал, однако, что раз им руководит полковник, значит, что-то вроде бригады или полка.
На столе перед ним лежала тоненькая папка — мое личное дело, которое я никогда не видел. Не положено. Коротков предложил мне сесть. Задал несколько вопросов, потом вдруг перешел на немецкий язык, в дальнейшем вся беседа и шла на немецком. То была проверка. Потом я узнал, что Коротков терпеть не мог сотрудников, не владевших иностранными языками, даже при наличии иных достоинств.
Потом он взял с этажерки, стоявшей возле письменного стола, толстую немецкую книгу. Развернул на первой попавшейся странице, предложил прочитать несколько абзацев и пересказать по-немецки их содержание.
На этом собеседование закончилось.
— Вы зачисляетесь на должность оперуполномоченного нашего отдела. Мы занимаемся разведкой в Германии, Венгрии, Румынии, Болгарии, а также в оккупированных немцами странах — Югославии, Польше… На службу явитесь завтра с утра.
На другой день я уже сидел в небольшой комнате, через две двери от кабинета Короткова. Кроме меня здесь работали еще два сотрудника, оба старшие уполномоченные: Борис Журавлев — он служил с Коротковым еще в довоенном Берлине, и Александр Славин.