Лига мартинариев
Шрифт:
— К чему завидовать. У тебя тоже был шанс…
— Ты имеешь в виду смерть Старика? Совершенно не то. Больно, конечно, но не слишком. Когда сожгли оттиски, было гораздо больнее. А потом неожиданно боль сошла на нет. Я понял, что работы были далеки до совершенства, и вся прелесть — в новизне техники, то есть в простой технологии… Оно и к лучшему, что оттиски сожгли. Несовершенное не должно существовать. А я способен на большее… Гораздо…
Он вновь глотнул из плоской фляги. Но сил не прибавилось — напротив, новая волна слабости растеклась по телу.
— В принципе — это простой предрассудок — стремиться к счастью и избегать страдания. Специально выдуманная фальшивая мораль, чтобы
Орас подумал, что Кентис, говоря эту чушь, просто издевается над ним. Но всё же ответил:
— Да, боюсь. Что однажды ночью услышу в небе гул самолетов, и бомбы сравняют наш несчастный городишко с землей. Те, кому посчастливится проснуться утром, увидят одни руины. А по «ящику» сообщат, что мэр Суханов обратился к федеральному правительству за помощью, и те с радостью помогли ему избавиться от ненавистных фриволеров.
Кентис хихикнул — нарисованная Орасом картинка его развеселила.
— Хочешь, подскажу путь к спасению? — спросил он.
— Попробуй.
— Даже сразу два. Первый прост. Второй еще проще. Рассмотрим первый вариант: надо оттянуть энергопатию из нашего города. Пусть фонтан страдания бьет где-нибудь в другом месте, подальше от нас. Можно устроить десяток взрывов. Но это примитивно. Я бы устроил презентацию какой-нибудь пасты в соседнем городке, в который бы добавил немного тончайшего абразива. Жадный до халявных презентов народ хватал бы эти тюбики без остановки. Через месяц у каждого второго будет флюс, измученные стоматологи будут не успевать сверлить и выдергивать зубы. Никакие зверства фриволеров не сравнятся с визгом раздолбанной бормашины в бесплатном зубоврачебном кабинете. Через несколько дней у нас появится новый город-мартинарий.
— Ну нельзя же так жестоко, — криво усмехнулся Орас.
— Тогда выбери второй путь. Впрочем, ты наверняка уже знаешь о нем, просто боишься его больше, чем рева самолетов в ночном небе. Не так ли?
— О чем ты?
— Второй путь — это я…
Собирался ли Кентис добавить еще что-то или нет, осталось неизвестным. Потому что в эту минуту дверь распахнулась, и в комнату протиснулось двое охранников. Один из них небрежно ткнул пальцем в Ораса и Еву.
— Ты и ты. Господин Нартов велел отвести вас в приемную.
Ева бросила тревожный взгляд сначала на Ораса, потом на Кентиса, но ничего не сказала. Орас же подмигнул ему и сказал:
— Надеюсь, мы вернемся.
Кентиса охватило странное чувство — он видел Еву и Ораса в последний раз… К тому же Кентис был уверен, что они двое думают точно так же.
Пленники вышли в коридор, и дверь захлопнулась. Кентис остался один в комнатушке. Верхний свет выключили, и теперь только мутный отблеск фонаря падал сквозь решетку из окна. По всей видимости, было уже утро. Но как ни силился Кентис, не смог различить проблесков зари, зимнее солнце не торопилось выползать из своей берлоги. Кентису казалось, что рассвет мог бы что-нибудь изменить в его жизни. Он знал, что обманывается. Но всё равно продолжал с нетерпением ждать, когда же лучи солнца соизволят разогнать тьму. Он уже мог немного шевелить правой рукой, и это его радовало. По телу разбегались тысячи мурашек, острые иголочки покалывали ступни и кисти рук. Боли в боку он не чувствовал. Лишь слабость, при каждом движении вызывающая тошноту. Но он был уверен, что сможет встать, если понадобится. Надо только дождаться рассвета.
9
Приемная располагалась на втором этаже — просторный холл, заставленный разнокалиберными стульями. Сейчас они все были сдвинуты
Охранники, введя нас в зал, подтолкнули к остальным. Я поспешно протиснулась к Семилетову.
— Что происходит?
Тот оглянулся по сторонам.
— Честно говоря и сам не знаю… Хреново все… Говорят, ждут мэра.
— Мэр приедет, всем нам сделает хорошо… — пробормотала женщина, не открывая глаз.
— Конечно, Сусанночка, всем будет хорошо, — поддакнул Семилетов. — Фриволеры выбросили ее из окна, а мужа убили… — шепнул нам Сергей. — С тех пор она такая. Тетка хорошая, не вредная.
— Здесь много пострадавших? — спросил Орас.
— Хватает. Я предлагал Павлу взять под контроль западный квартал. Тогда бы мы вышли прямо к больнице. И потом там есть одно подходящее здание, на первом этаже вполне можно устроить лабораторию, — Семилетов оживился, на впалых его щеках выступили как нарисованные, два красных пятна.
— Всё еще надеешься «пробить» свой доновитал? — с сомнением покачал головой Орас.
— Нартов обещал. И кое-что в этом плане уже сделано, — с загадочным видом сообщил Семилетов.
— Это была моя идея! — воскликнула я слишком громко — несколько человек рядом с нами на меня подозрительно покосились и даже поспешили отодвинуться в сторону. Семилетов наверняка тоже был бы не прочь это сделать, но для этого надо было протиснуться мимо Ораса. И Сергей, затравленно оглядевшись, остался на месте.
— Тише, — умоляюще попросил он.
— Помнишь, говорила, — я повернулась к Орасу, — что мечтала: ты создашь такие вот дома и защитишь людей, как Валенберг. Но вместо тебя на этом месте оказался Пашка. А уж он-то всё сделал по-своему. Но о нем в этой роли я никогда-никогда не думала.
— Ты что-нибудь ему говорила?
Я отрицательно покачала головой.
— Мы даже не виделись… — странное тоскливое предчувствие охватило меня. Такое чувство, будто я совершила нечто страшное. Непоправимое — но вот что — никак не могу понять.
На улице протяжно и требовательно завыла сирена. Люди стали нетерпеливо выглядывать в окна. Поначалу я решила, что с рассветом наконец-то явилась милиция. Но ошиблась: во двор — благо ворота, снесенные нашим «танком» и открывать было не надо — в сопровождении своры патрульных машин въехал черный лимузин. Здоровяк-охранник распахнул дверцу, и наружу выкатился коротышка в огненно-рыжей дубленке и огромной лисьей шапке. Пожаловал господин Суханов собственной персоной. Нартов вышел встречать его в одном костюмчике. Шагал будто наследный принц крови. Впрочем, и Вад чувствовал себя существом почти неземным. Незабываемое зрелище — встреча двух небожителей. Самомнение — великая вещь! Считайте себя гением, и успех вам почти обеспечен. Пообнимавшись, и гость и хозяин двинулись к дверям. В зале поднялась суета. Всем хотелось занять первые места, так что нам без труда удалось остаться у стены.