Лихоморье. Тайны ледяного подземелья
Шрифт:
Только Водима ни на секунду не мог забыть о неприметной дверце в холме. Ему тоже доводилось входить в нее, к тому же не единожды, и скоро снова придется. Дверца так и стояла у него перед глазами, а вечный страх сковывал его совсем не робкое сердце тем сильнее, чем ближе подступало летнее тепло. Скоро лед в Обской губе треснет, поплывет, и волны вышвырнут обломки на берег, где он вскоре и растает под июльским солнышком. А потом надо будет поспешить, ведь уже в конце сентября вновь полетят белые мухи, и новые льдины народятся в подмерзающей воде. Их края в местах свежих изломов бывают острыми, как бритва.
Долгие зимы с бесконечными черными ночами усмиряли зло, и на время Водима забывал о своей неразрывной связи с ним. Он погружался в работу, и окоченевшая за лето душа оттаивала рядом с детьми, вернувшимися в интернат из отдаленных поселений. Глядя на них, он вспоминал свое детство, такое же по-сиротски тоскливое, ему точно так же не хватало родительской любви и заботы. Пожалуй, его детство было более несчастным, чем у многих детей в интернате, которые хотя бы на время каникул могли вернуться в свои семьи. Водиме возвращаться было некуда. Оставшись без родителей в двенадцатилетнем возрасте, он оказался в чужом доме и стал называть мамой постороннюю женщину, взявшую его на воспитание, а сестрой – ее дочь одного с ним возраста, которую звали Аленкой. Водима успел привязаться к девочке всем сердцем, прежде чем остался совсем один: однажды исчезла не только Аленка, но и все люди из общины, которых он считал своей родней.
Но Аленка исчезла раньше, и Водима не смог простить Мастеру то, что он выбрал ее, а не кого-нибудь другого. Однажды Водима не сдержался и набросился на учителя с кулаками. Возможно, поэтому Мастер не взял его с собой, когда уходил со всей общиной в Лукоморье, чтобы уже никогда не возвращаться обратно.
Еще в раннем детстве, до того как он лишился родителей, Водима узнал историю о Лукоморье, передававшуюся в общине из уст в уста.
Говорили, что еще триста лет назад один человек, живущий далеко от здешних мест, раздобыл карту, на которой было отмечено расположение Лукоморья, и отправился на поиски волшебной страны, а за ним последовали люди из его деревни и стали называть его Мастером.
Люди, покинувшие благодатные места Черноземья, побросавшие дома и хозяйство, не были готовы к страшным лишениям, но покорно шли за своим вождем, умирая по дороге один за другим. Они шли в край лютых морозов, превращающих конечности в черные гнилушки, край ледяной земли, не способной родить, край странных дней и ночей, длящихся по полгода.
Однажды странники нашли временное убежище в поселке кочевников, наткнувшись на него посреди снежной пустыни. Весной, когда сошел снег, выяснилось, что выбранное место почти полностью окружено водой: поселок оказался в устье реки, впадающей в море. Мастер изучил карты и определил, что на самом деле это не море, а залив, где происходит слияние двух водных стихий: река Обь смешивает свои воды с водами Карского моря, и образовавшийся водоем называется Обской губой, а значит, они пришли как раз туда, куда нужно. Так появилась община, в которой родился и вырос Водима.
Шли годы, к поселению прибивались скитальцы из других мест, оседали поблизости, строили новые дома. Вскоре разросшийся поселок получил название Нумги – такое же, как у реки, на берегу которой располагался, – и был нанесен на географические карты. К тому времени люди из общины занимали в нем всего одну улицу. К прочим жителям они относились по-соседски дружелюбно, но держались особняком, в свои секреты не посвящали, строго оберегая тайну о Лукоморье от посторонних ушей.
В общине поговаривали, что нынешний Мастер и тот, который привел людей на север – это один и тот же человек, то есть ему больше трехсот лет. Водима в такое не очень-то верил. Правда, делал вид, что верит, боясь рассердить старших. Но еще больше он боялся оказаться недостойным перейти в Лукоморье. Все в общине этого боялись.
Но быть достойным было нелегко. Для этого требовалось постичь истинную любовь к ближнему и без сожаления отпускать в Лукоморье своих родных – жен, мужей, детей, на которых пал выбор Мастера, а самим смиренно ждать своей очереди. Так они и жили, скрывая горе, в ожидании дня, когда смогут встретиться со своими любимыми и вновь обрести потерянное счастье. Ждал и Водима. Он слышал, как люди, перешептываясь украдкой, называли Лукоморье Лихоморьем – дескать, от него одни беды да лишения, и лучше бы его вовсе не было.
Каждый год Мастер выбирал одного человека и уводил его в чудесный мир, а место перехода хранил в тайне от всех, чтобы недостойные не могли туда попасть, объясняя людям: «Для вашего же блага лучше дороги туда не знать. В Лукоморье две стороны: светлая и темная. Кто не готов, того светлый мир не примет, и будете тогда на темной стороне маяться на потеху поганой нечисти!»
Водима помнил, что жили они хорошо, всего у них было в достатке: и еды, и одежды, и денег. Из разговоров он слышал, что Мастер будто бы выносил кое-что из Лукоморья, где, как известно, полно было всякого добра, даже злата-серебра и самоцветов, а после сбывал скупщикам, – вот откуда бралось такое изобилие.
Но однажды Мастер тяжело заболел. В общине пошли разговоры о том, что учитель умирает и нужно поскорее выбрать достойного преемника, способного перенять тайные знания. К Мастеру посылали самых лучших людей общины, но он прогонял их одного за другим, не желая никого видеть. В конце концов, очередь дошла и до Водимы.
Что удивительно, Водиму он почему-то принял, несмотря на то, что за несколько дней до этого они повздорили – точнее, Водима пытался поколотить учителя из-за Аленки. Вид у Мастера был жуткий: тело казалось высохшим, узлы суставов бугрились на тонких костях, лицо отливало синевой и в полумраке спальни походило на череп, обтянутый кожей. Он долго смотрел на своего ученика и, казалось, силился что-то сказать. Воздух с шипением вырывался из его рта, и Водима склонился над больным, пытаясь разобрать слова. «Оно близко, – послышалось ему в хрипе Мастера, угасавшего прямо на глазах, будто вместе со словами из него выходили остатки жизненной силы. – Но я не успел. Пришла твоя очередь. Спаси их всех!»
Водима пообещал всех спасти, посчитав, что спасать нужно тех, кого Мастер не успел увести в Лукоморье. Хотя он давно подозревал, что далеко не все люди в общине мечтали попасть в лучший мир. Многие радовались тому, что имели, и не хотели ничего менять. Особенно хорошо стало с тех пор, как в округе обнаружили месторождения природного газа, и вместе с этим исчез страх перед лютыми зимами. Поселок сразу разросся, разжирел, как дистрофик на сытных харчах. Легенды о Лукоморье, передававшиеся из уст в уста, стали забываться.
Водима думал, что после смерти Мастера никто больше и не вспомнит о Лукоморье, но все вышло иначе. Мастер не умер. Он исчез вместе со всей общиной. После такого забыть о Лукоморье было уже невозможно. Водима решил найти это мифическое место во что бы то ни стало. Любой ценой. Ведь теперь у него не было выбора.
Одновременно с исчезновением Мастера умер и поселок Нумги. Всех жителей расселили в другие районы, а потом отключили в опустевших домах отопление и электричество. Незадолго до того, как это произошло, Водима, тогда еще молодой двадцатилетний парень, загремел со сломанной ногой в больницу, находившуюся в соседней Ныде. Перелом оказался сложным, кости срастались медленно, с помощью металлической конструкции со спицами, вставленными в ногу. Каркас сняли только через два месяца. При выписке ему сообщили, что возвращаться в Нумги ему больше незачем: жители разъехались, а все его вещи были перевезены силами местной администрации в интернат. Там ему предложили ставку сторожа вместе с комнатой для постоянного проживания.