Лик Архистратига
Шрифт:
— Наверное, мы действительно не одни на подступах к Шамбале, — нахмуренные брови Александра выдавали, на сей раз, истинное беспокойство. Ведь недаром же проводник предупреждал, только белые, занятые своими мудрыми мыслями, поначалу не очень-то прислушивались к советам индуса. Может быть, беспокойство выглядело бы неуместным, но кто-то посторонний в предгорье всё-таки пришёл. А другой дороги в этих местах не было. — Я думаю, что никакого вреда мы этим путешественникам не доставим, да и они нам, — пожал плечами Фирт. — У нас совершенно разные дороги, хотя идём по одному пути. Тем не менее, он удовлетворённо кивнул головой, видя, как погонщик расставляет ночной караул. Индуса безоговорочно слушались да разве можно ли не слушать человека, знающего эти дикие места и здешние природные правила, как свои пять пальцев?
— Но самое интересное, Александр, — продолжил рассказ Герман Фирт. — Самое интересное, что завтра рунический праздник нашей организации. По Зодиакальному кругу отмечается первый год нашего астрального существования. А это вовсе не маловажно. Завтра в Лхасе должен быть разожжён костёр для поклонения Виллигуту. [44] Вы знаете, что Гимлер тоже будет праздновать этот день, но по-своему. Обычно на закате он приходит на могилу прусского короля Генриха I. Вся свита остаётся позади, а рейхсфюрер подходит к могиле, кладёт букет из одиннадцати белых хризантем и замирает, читая янтры. [45] Никто из окружения ни разу не осмелился прервать это молитвенное возложение. Но самое интересное, что в Фатерлянде этот день будут отмечать хризантемами, а мы здесь — огнём. Не кажется ли вам это той тонкой астральной связью времён и народов?
44
Виллигут (нем.) — астральное понятие «падший ангел». Ещё переводится, как «бог воли».
45
Руническое молитвословие.
— Вы рассказываете, Герман, о таких вещах, о которых не положено знать даже вашим друзьям, а не такому как я референту, — вслух подумал Александр. — Я понимаю, завтра нам предстоит свершить великое дело, но очень боюсь оказаться недостойным. Признаться, я никогда ещё не удостаивался чести присутствовать на настоящей мистерии со всякими мистическими жертвоприношениями. Надеюсь, нам никому не придётся исполнять роль агнца на жертвеннике?
— Ах, ерунда, милый друг! — беззаботно хмыкнул Фирт. — Просто какие-то далёкие соседи, пришедшие за нами в эти горы, чуть-чуть взволновали вас, вот и лезет в голову разная чушь. Давайте решение всяких там проходящих вопросов оставим до утра. Подумайте лучше, сможете ли вы, Александр Хильшер, стать частицей фундамента нации? Сможете ли помочь мне найти психотропное оружие, заключающееся не в каких-то там химических ингредиентах, а в обычных рунических янтрах? Ведь это действительная власть, власть над всем миром. Его собеседник ничего не ответил, только наморщил широкий лоб и уставился неподвижными глазами на завораживающий огонь, весело облизывающий сухой хворост. Первый костёр уже погасили за ненадобностью, но и второй тоже готовился догореть.
На этом беседа путешественников и кончилась. Свалившаяся, словно пантера с дерева, непроглядная безлунная ночь не доносила уже никаких посторонних звуков. Даже погонщик немного успокоился и отправился спать. Герман Фирт прошёл в натянутую для него палатку и перед тем как лечь спать принялся, закрыв глаза повторять многоскальные руны, вызывающие в сознании психическое удовлетворение. Спать не хотелось. Да он и не привык ложиться, не прочитав «вечернее правило». Но тут внезапно на его голову обрушился сильный вырубающий удар. Видимо в палатке кто-то прятался, либо проник уже после, но Герман противника не заметил и беззвучно рухнул на расстеленную войлочную кошму. Нападающий не стал обыскивать палатку. Он знал, за чем шёл и куда шёл. То, что ему нужно было, лежало недалеко. Наверно, диверсант не ожидал только, что его застукают на месте преступления. Порывшись в вещах путешественника и прихватив кожаный планшет, закутанный в чёрную одежду воришка, беззвучно исчез в глухой горной темноте.
Но через несколько минут в стороне от палаток, среди разросшегося шиповника, раздался винтовочный выстрел. В ответ другой, более глухой, из револьвера. Потом револьверный выстрел прозвучал уже где-то далеко. По прогремевшим выстрелам можно было судить, что владелец револьвера от кого-то убегал по ночным зарослям и между делом отстреливался. Лагерь сразу переполошился, костры вспыхнули снова. Европейцы без дела носились по лагерю с факелами, пытаясь высветить исчезнувшие выстрелы.
Через некоторое время в лагерь вернулся с винтовкой наперевес индус-погонщик. Он был ранен в плечо. Пуля прошла навылет, но погонщик потерял много крови, гоняясь в темноте за бандитом. Тому удалось всё-таки удрать.
Погонщик сразу отправился в палатку Германа Фирта, поскольку того не было видно в толпе беспричинно снующих с факелами.
— Сагиб! Что с вами? — воскликнул он, увидев ничком лежащего начальника в небольшой кровяной лужице, расплывшейся под его головой на расстеленном брезенте.
Тревожный возглас индуса услышали, потому что сразу в палатке стали собираться остальные участники экспедиции. Герман оказался жив и вскоре пришёл в себя, понюхав нашатыря, но ещё долго не мог понять, что с ним произошло.
Вопрос разрешил подоспевший к месту происшествия Александр Хильшер, который сразу же спросил о документах, которые хранились в исчезнувшем кожаном планшете шефа. Важные бумаги, вообще-то, не представляли слишком уж большой ценности кроме исторической книги «Хроники Ура Линды». Да и самому Герману Фирту было наплевать по большому счёту на Ура Линду, а вот сведения, донесённые этой дамой до наших времён, составляли большую ценность, если не сказать, что вовсе были бесценными. Про книгу никто ничего не знал, и в планшете она могла просто оказаться ненужным грузом, но похитителям этого не объяснишь. Им, скорее всего, надобно было разрешительное письмо в Лхасу, а книга пригодится для растопки походного костра. Ведь без разрешительной бумаги путь в Шамбалу закрыт. И, похоже, бандиты отлично владели информацией. Только что им самим в ламаистском монастыре делать?
Утро застало команду в таком же взбудораженном состоянии, как и ночью. Но попутно оказанные компрессы и успокаивающий укол оказали на Германа благотворительное влияние. Во всяком случае, он смог здраво рассуждать и скомандовал членам экспедиции общий сбор.
К тому же ни у кого ничего не пропало. А о похищенном планшете остальным знать не следовало. В общем, скоро команда готова была к отправлению.
Единственная замена, к которой пришлось прибегнуть, это мул Фирта. Груз с него переместили на других лошадей, а на мула водрузили самого начальника экспедиции, поскольку путь ещё долог, а Герману необходимо было прийти в себя, то есть суметь вести официальный дипломатический разговор при встрече с монастырскими священниками. В будущем разговоре с настоятелем, скорее всего, придётся доказывать практически недоказуемое — похищение документов. Только как экспедиция сможет проникнуть в Лхасу, примут ли европейцев в городе и поверят ли — это никого сейчас особо не интересовало. Небольшой караванчик тронулся в путь, только индус-погонщик винтовку свою повесил на грудь, чтоб оказалась — если что — под рукой.
Мулам было невдомёк, да и большинству путешественников, что же произошло ночью. Каждый догадывался, осмысливал и оценивал всё по-своему, то есть со своей колокольни. Путешественников устраивало пока только одно — убитых нет, и в недалёком будущем не предвидится, потому что Лхаса уже недалеко. Ещё ближе монастырь, куда направлялась экспедиция, а там ламаистские жрецы сумеют уберечь гостей от всяких напастей и непрошеных приключений.
К середине дня Александр Хильшер, тоже ехавший на не слишком навьюченном муле, притормозил немного и когда караван повернул за очередной скальный выступ, подступающий очень близко к дороге, он направил своего мула в непроходимые заросли тамариска и коряжистых деревьев шелковицы, растущих по другую сторону горной дороги. Мулу, однако, было не привыкать измерять копытами горные дебри. Он быстренько отыскал тропу среди колючих кустов и размеренно закопытил в сторону от дороги. Вскоре горные заросли расступились, обнажив полянку, на которой не рос даже обычный каменный осот и неприхотливая полынь. Пятно оказалось совершенно голым среди густых зарослей, будто здесь когда-то взорвался снаряд и ни трава, ни лишайник не пытались опутать отравленное место. Однако на лысой поляне удобно разместились на камнях три человека. Хильшер слез с мула и сделал пару шагов навстречу ожидающим его неизвестным людям. Один из троих поднялся и тоже сделал несколько шагов в сторону прибывшего.
— Вы, я полагаю, тот самый Виктор Знатнов, о котором мне сообщали? — вопросительно глянул на подошедшего мужчину Александр. — Собственно, что я спрашиваю! У вас троих на физиономиях написано «русский».
— Как так? — Виктор Знатнов непроизвольно утёрся, пытаясь удалить невидимую отметину, делающего из него непробиваемого русского. — Как вы догадались? — ещё раз спросил он.
— Очень просто, — хмыкнул Александр. — Кроме вас здесь быть просто-таки некому. И кроме вас никто не смог бы совершить такое грубое ограбление. На это способны только русские. А если уж нанесли удар, то человеку совсем необязательно оставлять шанс на выживание.