Лик бесчестья

Джоансен Айрис

– Никого я не обвиняю, просто прикидываю возможности. У меня нет ни малейшего понятия, как он погиб. У него была масса проблем со здоровьем, которые не предавались огласке. Он вполне мог умереть по естественным причинам.

– Мог? Вы хотите сказать, что причина смерти могла быть и неестественной?

– Вы меня не слушаете. Повторяю, я не знаю! Мне известно одно: в такой крупной мистификации должно было участвовать много людей.

– Конспирация в Белом доме. Операция прикрытия. – Она пренебрежительно усмехнулась. – То, что Кеннеди был демократом, для вас

большое удобство. Вы выставите своих противников бандой бессовестных заговорщиков, не достойных того, чтобы выиграть выборы в этом году. Кампания обливания соперников грязью принесет выигрыш вашей партии.

– Не исключено.

– Негодяй! Я не желаю участвовать в кампаниях дискредитации. И мне тем более не по нраву, когда меня используют.

– Могу вас понять. А теперь, если вы уже высказали свое неудовольствие, извольте выслушать меня. – Он подался вперед. – Восемь месяцев назад мне позвонил некий Бернард Доннелли, владелец похоронной конторы в пригороде Балтимора, и предложил встретиться. То, что он рассказал, сильно меня заинтриговало. Уже на следующий день я прилетел в Балтимор и встретился с ним на автостоянке в пять часов утра. Жадность этого человека превышала страх. Он продал мне кое-какую информацию и предмет, который, по его мнению, мог бы мне пригодиться. – Логан помедлил для большего эффекта. – Череп.

– Один череп?

– Остальное тело было кремировано отцом Доннелли. Судя по всему, похоронная контора Доннелли на протяжении десятилетий сжигала тела, поставляемые мафией. Гангстеры ценили клан Доннелли за надежность и умение помалкивать. Но один заказ сильно напугал Доннелли-старшего. Как-то ночью к нему заявились двое, доставившие мужской труп. Несмотря на умопомрачительную плату, Доннелли не находил себе места. Те двое не принадлежали к числу его регулярных клиентов и не соблюдали правила игры. Они не позволяли ему глядеть на лицо мертвеца, но он все-таки улучил момент, и этого момента оказалось более чем достаточно. Бедняга до смерти напугался: он не сомневался, что ему перережут горло как нежелательному свидетелю. В качестве оружия и страховки он спас от огня череп.

– Как это, спас?

– Мало кто знает, что для полного уничтожения скелета требуется поддерживать температуру в две с половиной тысячи градусов по Фаренгейту на протяжении не менее восемнадцати часов. Доннелли так расположил тело, что череп частично избежал пламени. Оба гостя, прождав около часа, уехали. Тогда Доннелли припрятал череп, а тело сжег. Череп он использовал как средство для шантажа. Перед смертью он открыл Бернарду, своему сыну, где зарыл череп. Мрачное, но в высшей степени прибыльное наследство!

– Доннелли-старший умер?

– Да, но своей смертью. Он был стар и страдал болезнью сердца.

– Кого он шантажировал?

– Не знаю. Этого Доннелли-младший мне не раскрыл. Предметом сделки был сам череп.

– Вам не захотелось его расколоть?

– Надеюсь, вы имеете в виду Бернарда, а не череп… Еще как хотелось! Я пытался вытянуть из него правду, но узнал только то, что сейчас пересказываю вам. Он уступал папаше силой духа и

не хотел рисковать жизнью. За сведения о месте захоронения черепа и этот рассказ он запросил с меня столько денег, чтобы суметь переселиться в Италию с новыми документами и внешностью.

– И вы пошли на это?

– Представьте, да. Раньше мне приходилось платить больше за менее перспективные проекты.

– А теперь вы хотите, чтобы я превратила перспективу в реальность.

– Да. В том случае, если Доннелли не соврал.

– Боюсь, что соврал. История звучит безумно.

– В таком случае почему бы вам не поработать со мной? Кому это принесет вред? Если это не правда, вы получите кучу денег, а я буду посрамлен. – Он улыбнулся. – То и другое доставит вам массу удовольствия.

– Напрасная трата времени!

– Зато хорошо оплачиваемая.

– Если не считать эту историю вымыслом, то я поступлю опрометчиво, согласившись взяться за работу.

– Вы сами говорите, что все это ерунда.

– Вряд ли это Кеннеди. Но с меня хватит, если это окажется Джимми Хоффа или кто-нибудь еще из боссов мафии.

– Хотите меня убедить, что я отвалил уйму денег за басни?

– Скорее всего, так оно и есть.

– Тогда давайте выясним это вместе. Если только вы считаете, что сможете отнестись к заданию непредвзято. Мне совершенно ни к чему, чтобы вы вылепили на невинном черепе физиономию Джимми Хоффы.

– Вам отлично известен мой профессионализм. Не пытайтесь на меня давить.

– Почему бы и нет? Вы профессионал в одном, я – в другом. Неужели вам нисколько не любопытно, наврал Доннелли или сказал правду?

– Я не любопытна.

– До такой степени, что готовы забыть разгром в своей лаборатории? Забыть и простить?

Снова попытка манипулировать! Он наносит удар в самое болезненное место. Она отвернулась.

– Я все помню. Просто не верю…

– Я удвою взнос в Фонд Адама. Она медленно обернулась.

– Это только усиливает мои подозрения! Вы платите слишком много за несложное дело. Даже если это окажется правдой, с тех пор минуло почти три десятилетия. Кому интересно, что в свое время демократы водили за нос всю страну?

– Некоторым это будет небезразлично. Сейчас как раз подходящий климат. Общественности до смерти надоело, что политики бессовестно ее обманывают.

– Зачем вам все это нужно, Логан?

– Я думал, вы уже догадались. Перед вами толстосум, пытающийся любым способом набить себе карманы.

– Но начинает он с того, что изрядно их облегчает. – Ева не верила ни единому его слову.

– Обещайте, что подумаете.

– Нет!

– Никуда вы не денетесь. Вы над собой не властны. Сообщите мне утром свое решение.

– А если оно будет отрицательным?

– Почему, по-вашему, я купил имение с кладбищем?

Она окаменела.

– Шутка. – Он улыбнулся. – Я отправлю вас домой, только и всего.

Она направилась к двери.

– Но деньги, выделенные Фонду Адама, я назад не отзову. Даже если вы не выполните свою часть нашего договора, я свою исполню. Как видите, я человек слова и чести.