Лика. Повелительница демонов
Шрифт:
Маргарита, сдержанная и бесстрастная, пришла помочь ей одеться. В полдень Лика вернулась в город. Клеман доложил ей, что мессир граф поручил ему предупредить госпожу графиню, чтобы она не ждала его к обеду — он работает в своей лаборатории. Она почувствовала облегчение. Клеман добавил, что мессир граф взял его к себе дворецким, чему он, Клеман, очень рад. Слуги здесь, правда, народ шумный и ленивый, но дружелюбный. Дом, судя по всему, богатый, и он приложит все усилия, чтобы господа остались им довольны.
Лика поблагодарила его за эти слова, в которых
В последующие дни Лика смогла убедиться, что дворец графа Стима был одним из гостеприимнейших в городе. И сам хозяин дома всегда принимал горячее участие во всех увеселениях. Его длинная, нескладная фигура мелькала среди гостей, и Лику очень удивляло, что одно его присутствие сразу вносило оживление.
Она стала привыкать к необычной внешности мужа и при виде его уже не испытывала былого отвращения. Возможно, ее прежние страх и яростное озлобление были вызваны мыслью, что она должна будет покориться ему физически.
Теперь, когда эта опасность ей больше не угрожала, она не могла не признать, что его пылкая речь, его веселый, своеобразный характер невольно вызывают симпатию.
С Ликой он держался с подчеркнутым безразличием. Он оказывал ей соответствующие ее положению знаки внимания, но, казалось, почти не замечал ее. Каждое утро он любезно здоровался с нею, во время трапез они сидели на противоположных концах стола, за которым обычно бывало не меньше десятка гостей, и, таким образом, она не оставалась наедине с мужем, что так страшило ее.
И вместе с тем не проходило дня, чтобы она не обнаруживала в своей комнате подарка: какую-нибудь безделушку или украшение, новое платье или пуфик, не говоря уже о конфетах и цветах. Все это были вещи дорогие, выбранные с большим вкусом, и они приводили ее в восторг, очаровывали и в то же время… ставили в затруднительное положение. Она не знала, как дать понять графу, что его подарки доставляют ей большую радость. Каждый раз, когда ей приходилось обращаться к нему, она не решалась поднять глаза к его изуродованному лицу, становилась какой-то неловкой и что-то бессвязно бормотала.
Однажды у окна, где Лика любила сидеть, она обнаружила красный сафьяновый футляр с тиснением и, раскрыв его, увидела брильянтовый гарнитур. Она даже не представляла себе, что на свете может существовать такое великолепие.
В полном упоении она любовалась им. Наверно, даже у королевы нет ничего подобного! И вдруг услышала шаги мужа.
С сияющими глазами она рванулась ему навстречу.
— Какая роскошь! Как мне благодарить вас, сударь?
В своем порыве она подбежала к нему так стремительно, что чуть не столкнулась с ним. Ее щека уже коснулась его бархатного камзола, когда граф твердой рукой вдруг удержал ее. Лицо, которого она так страшилась, оказалось совсем близко. Улыбка ее погасла, и она, не в силах сдержать дрожь, в ужасе отшатнулась. Рука графа тотчас же выпустила ее, и он небрежно, даже с некоторым презрением проговорил:
— Благодарить? За что? Не забывайте, дорогая, что вы супруга графа Стима, единственного потомка прославленных графов Милославских. Раз вы носите этот титул, вы должны быть самой красивой и самой нарядной. И не считайте себя отныне обязанной благодарить меня.
Итак, ее обязанности были беспредельно легки, и она могла чувствовать себя в замке просто гостьей, с той лишь разницей, что располагала своим временем еще свободнее, чем другие гости.
Граф Жорж Стим напоминал ей о том, что он ее муж, очень редко. Ну, например, когда наместник или кто-нибудь из сановников города давал бал, на котором графине Стим надлежало затмить нарядами и красотой всех дам.
В этих случаях он входил к ней без предупреждения, садился около ее туалетного столика и внимательно наблюдал, как одевается его жена, время от времени давая лаконичные указания ловкой Марго и остальным горничным. От него не ускользала ни одна мелочь. Он знал толк в дамских нарядах. Лику восхищали его тонкие советы и тщательность, с которой он продумывал все детали. А так как она стремилась стать настоящей великосветской дамой, она во время этих уроков ловила каждое его слово. В такие минуты она забывала и о своих обидах, и о своем страхе перед ним.
Но однажды, любуясь собой в большом зеркале — а она была ослепительна в этот вечер в атласном платье цвета слоновой кости со стоячим кружевным воротничком, расшитым жемчугом, — Лика увидела рядом с собой темную фигуру графа Стима и вдруг почувствовала себя придавленной таким отчаянием, словно на ее плечи легла чугунная плита.
«Зачем мне все это богатство, эта роскошь, — думала она, оплакивая свою ужасную судьбу, — если я на всю жизнь связана с колченогим чудовищем?»
Граф поймал в зеркале ее взгляд и торопливо отошел в сторону.
— Что с вами? Вы не нравитесь себе?
Лика мрачно взглянула в зеркало на собственное отражение.
— Нет, почему же, сударь, — покорно ответила она.
— Так в чем же дело?.. Ну, улыбнитесь хотя бы…
И ей показалось, что он тихонько вздохнул.
Шли месяцы, и она не могла не отметить, что граф Жорж Стим уделяет гораздо больше внимания и чаще говорит комплименты не своей жене, а другим женщинам.
В его ухаживаниях было столько непосредственности, жизнерадостности, изящества, что дамы откровенно жаждали его общества.
Подражая столичной моде, местные дамы создали салон «жеманниц».
— Здесь у нас Отель Веселой Науки, — сказал однажды Лике граф Стим. — Все изящество, вся галантность, которыми славилась Земля должны вновь возродиться в этих стенах. Сюда приезжают светлые умы от науки и музыканты, которые хотят считаться лучшими. Я не скуплюсь на премии и кого-то даже прожвигаю. Поэтому, Лика, пусть вас не пугает, что в моем дворце постоянно толчется много незнакомых вам людей. Если они докучают вам, вы можете уединиться в домике на Гаронне.