Ликующий джинн
Шрифт:
– Подзорная труба, - ответил Славик, - папка зачем-то купил. Она на шкафу лежит.
– В каждом мужчине, - наставительно изрек Кубик, - дрейфует частичка пирата. Или, по крайней мере, моряка, покорителя океанов. В иных домах я замечал даже телескопы. Так что папиной подзорной трубе ты не удивляйся и не ищи ей других объяснений. Трубу нужно будет пустить нынче в ход в целях обнаружения...
– художник подыскивал слово.
– Чего?
– поторопил его Славик.
– Коньяка.
– Кубик часто в своих ответах был непредсказуем, его собеседник и сейчас не удивился.
– Какого коньяка?
– деловито спросил Славик.
– Твой Петруха всегда на одной скамейке кайфует?
– Да. Ее во дворе называют "Харчевней трех пескарей". Они часто одной только воблой закусывают.
– Вот туда и направь подзорную трубу. И чем скорее, тем лучше. Постарайся разглядеть, что они сегодня будут пить - портвейн, водку или коньяк. И чем будут закусывать. Это очень важно! Ну, если, разумеется, они вообще появятся на скамейке. И если будут что-то пить. Давай!
– распорядился художник и положил трубку.
Что за мысль появилась у Кубика? Какое отношение имеет русская выпивка к инопланетной невидяйке?
Все же Славик достал со шкафа подзорную трубу и подошел к окну
ПИТЯ
Питя открыл дверь радиолаборатории (мы называем ее так ради земного понимания, на самом деле она была сложнее во сто раз), открыл не постучав.
– Привет!
– сказал он двум мужчинам и женщине с волосами семи цветов радуги. Все они сидели к нему спиной и работали с приборами, в которых мигали разноцветные огоньки.
– Что скажете?
С тех пор, как Кубик назвал его истинным спасителем Кукурбиты, Питя стал еще задиристее.
– Сначала мы послушали бы, что скажешь ты, кроме своего "привет", -попытался осадить Питю мужчина постарше.
– Некогда, - отрезал мальчуган.
– Славик беспокоится о Кукурбите, я беспокоюсь о Славике, а вы не можете нас связать!
– Кажется, сможем, - ответил ему мужчина помоложе.
– Сегодня у нас удачный день.
– Вот видишь, - сказал Питя старшему (семицветная женщина смотрела на бесцеремонного гостя, осудительно качая головой).
– А ты (он со всеми был "на ты" и не видел в этом ничего плохого), а ты требуешь, чтобы я, прежде чем спросить о деле, что-то еще говорил! "Как дела, как ваше здоровье, как чувствует себя ваша тетя?.." - передразнил он кого-то вежливого.
– Так что вы придумали?
– Я полагаю, - покорился обстоятельствам старший, - завтра-послезавтра мы попробуем связаться с твоим другом.
– Как? Каким способом?
– Сначала поблагодари Кламу, - предложил ученый, - это она сделала последний - и самый красивый - шаг в нашей работе.
– Клама, - тут же повернулся Питя к женщине, - я больше не буду!
– Не будешь - чего?
– удивилась и не поверила та.
– Еще не знаю, - признался Питя.
– Чего-нибудь не буду. Если, конечно, получится. Просто мне известно, что мамы больше всего любят именно эти слова, и я тебе их сказал, хоть ты и не моя мама. Так что за способ?
Женщина решила все-таки Питю приструнить и суховато проронила:
– Узнаешь, когда все будет готово.
– И все-таки объяснилась, кивнув на нетерпеливо мигающие огоньки: - Я еще не уверена в успехе.
– А вот я уверен, - вмешался старший.
– Клама умеет мыслить неординарно, парадоксально, но когда ее мысль до тебя доходит, понимаешь: мыслить можно только так!
– Начинается, - проворчал Питя.
– неординарно-парадоксально. Вы бы лучше побыстрей соединили меня со Славиком!
Кроме того, что нам известно о Пите, нужно сказать еще: чуть что, чуть кто-то говорил дольше, чем полминуты, чуть он начинал употреблять научные термины, как на Питю нападала скука, а для него не было во Вселенной ничего страшнее, чем скука.
– А ты подумал, о чем ты ему будешь рассказывать?
– вел свою линию старший ученый.
– Он ведь наверняка будет спрашивать о Кукурбите и Нырехе.
– Как будто я с другой планеты! Здесь, на Кукурбите, - тараторил Питя, - скоро все будет в порядке: города почти восстановлены, роботы-разбойники превращены в мирных строителей, ученые придумали средство против железноголовых завоевателей - правильно я говорю? Ну а что ему сказать о Нырехе? Кстати, как здоровье вашей тети?
Старший оставил последний вопрос без внимания.
– Запоминай. Наг Тусс смещен. К власти - с помощью роботов-разбойников, как ты их назвал, - пришел заместитель Бар Коса, Сед Лисс. Самого Бар Коса больше не существует, ему хотели поставить памятник, но передумали. Сторонники Наг Тусса сдаваться не собираются, и на Нырехе уже начались военные действия...
– Славик обязательно спросит, не нападут ли они на нас снова?
– Скажешь: им пока не до нас...
Питя немедленно вставил:
– Ну да! Они сперва должны начистить рожи друг другу!
– Пусть будет по-твоему: начистить рожи...* А Кукукбита на этот раз будет готова встретить любое вторжение.
– Ну ладно, так и передам, - нехотя согласился Питя.
– А сколько минут я могу с ним разговаривать?
– Недолго, - ответила Клама, - минуты три-четыре.
*Питя выразился, конечно, иначе, но автор привел чисто земной оборот.
– Ага! Значит, о чем-то своем мы все-таки сможем потолковать. Я его спрошу, как им там, на Земле, играется с нашей невидяйкой? Весело ли?.. Так когда вы меня позовете?
– Я же сказал, - ответил старший, - завтра-послезавтра.
– Лучше завтра, - бросил Питя.
– Возятся с какой-то чепухой целых два месяца!
– И вышел из радиолаборатории. Хорошо, что не хлопнул дверью.
СЛАВИК
А на другой планете, далеко-далеко от Кукурбиты, Питин друг уже в который раз подошел к окну и повел подзорной трубой по двору. И на этот раз увидел: пошел снег. Медленный, крупный, похожий на парашютный десант, от которого никуда не деться. Снег на глазах густел, Славик едва успел посмотреть на скамейку под названием "Харчевня трех пескарей". Она, как и вчера, была пуста и белела прямо на глазах. Выполнить Кубиково странное задание снова было нельзя. И его невидяйка, которая как-то там, наверно, зависела от этого задания, оказывалась все такой же недостижимой.