Ликующий джинн
Шрифт:
– У тебя талант гримера.
– И пожаловался: - А ты знаешь, что мне придется сегодня пьянствовать?
– Человеку, который обхитрил Наг Тусса, - ответил Славик, - и который ходил в латах робота, ничего не стоит справиться с двумя отечественными алкашами.
– Ну да, - Кубик все же сомневался, он потирал шею, словно разминался, шевелил плечами и продолжал гримасничать, - ты не знаешь, что это за сила. И бульдозер свалят с ног.
– Дядя Витя, они же уйдут!
– Никуда не денутся. Ладно, я пошел. Если выйду оттуда живым, позвоню тебе. Встреча во дворе.
– Скамейка алкашей как раз напротив клумбы. Называется: "Харчевня трех пескарей". А алкаши выглядят так...
– Славик довольно точно обрисовал известную нам парочку.
– Дай мне хоть кусочек сыра на закусь!
– взмолился Кубик после того, как понял, с кем будет иметь дело.
– Там же, наверно, будет только вяленая рыба.
Откусив от куска сыра, Кубик, еще раз встряхнув головой, вышел. Славик послушал шум лифта, стук двери внизу и пошел в кухню Должен же он в конце концов пообедать. Да и уроки впереди. Что там, интересно, выведает Кубик?
ТАРЫ-БАРЫ-РАСТАБАРЫ
Кубик, предварительно забрызгав брюки в луже, вошел в пивную. Пивная походила на заводской цех в середине рабочего дня. За столами трудились изо всех сил мужики и редкие женщины. Они часто поднимали тяжелые кружки, - как, может быть, токарь очередную заготовку, - отпивали глоток-другой и... говорили. Говорили наклонившись друг к дружке, как заговорщики, возили в ажиотаже кружками по мокрой столешнице, размахивая другой рукой, в которой была зажата таранька.. говорили. Гул в помещении был как от работы десятков станков.
– Значит так: я завтра посылаю к тебе машину...
– Я ей говорю: что же ты, понимаешь, со мной так?..
– Он тебе заплатил? Заплатил!..
– Сижу, представь себе, один: ни тебе звонка, ни тебе гудка...
– Не может быть! Мои ребята...
– Как другу говорю! Как другу!..
Кубик шел от стола к столику, разыскивая Петю и Гоги-Егора-брата Кондрата. Нашел быстро - Славик описал их точно. Эта пара отличалась от остальных обитателей пивняка бомжеским видом. Но сегодня лицами они выглядели барами, у них, видно, случились деньги. Петруха и Гоги свысока поглядывали на озабоченных соседей, переговаривались скупо и по делу:
– Пиво сегодня не то, что вчера.
– Не то, не то... Чехи его варят на родниковой воде, а немцы - что с них взять, с немцев...
– Взяли однажды...
– Привет, отцы!
– лихо сказал Кубик, подходя с столу.
– Вижу - хорошие люди, думаю: с кем же еще времечко скоротать...
– Ну, скоротай...
– ответил Гоги, внимательно и подозрительно оглядывая подошедшего. Оторванная пуговица на хорошей рубашке и висящий карман его успокоили. У мужика, должно быть, загул.
Художник добыл из внутреннего кармана куртки плоскую бутылочку Bacardi Gold.
– Кудревато живешь, - отметил тот же Гоги.
– И с этой граммулей ты собираешься провести день?
– На физиономии Гоги-Егора была трехдневная рыжая щетина.
– Во-первых, я уже, - ответил Кубик.
– А во-вторых, день зависит и от того, с кем его проведешь. Думаешь, за мной заржавеет?
– Он очень правильно говорит, - закивал Петруха.
– Тоже видно хорошего человека. Давай, браток, присоединяйся....- Петруха был уже пьяноват, дневные хлопоты оставляли его с каждым новым глотком.
Шел уже пятый час этого весеннего дня, а Кубик во дворе не показывался. На спинке "Харчевни" неподвижно сидел понурый голубь, наверно, приболел. Уроки, несмотря на беготню к окну, были сделаны, Славик теперь то просматривал мультяшки, то снова взглядывал на двор. Для верности он смотрел на скамейку в папину подзорную трубу. "Сколько можно пить?!
– возмущенно думал он, видя все того же понурого голубя на ее спинке. Но через минуту оправдывал художника: - Кубик выведывает тайну!" Будь на его месте какой-нибудь взрослый, он сказал бы сочувственно: "Помоги ему, бедному, бог!"
Угнаться за профессиональными алкашами нормальному человек очень трудно. Кубик уже не вязал лыка, но сумел сохранить свою сверхзадачу в целости, и завел с новыми "друзьями" разговор о хоть каких-то способах заработать. О себе он сказал, что у него, художника, был в мастерской пожар, все сгорело к чертовой матери, теперь у него ни кола, ни двора, а в голове тоже будто бы все выгорело. И это - пепелище в голове - самое страшное. Для Петрухи эти "выгорело" и "пепелище" были бальзамом на его раны, он в знак солидарности крепко пожал Кубикову руку и они выпили еще по глотку из второй по счету бутылки водки, купленной уже Кубиком.
– Чтобы з-заработать, - с трудом повел рассказ-совет бывший кандидат наук, - нужно не терять б-б-бдительности, - последнее слово он еле одолел.
– Б-б-дительности, п-понял?
– Но-но, - попытался остановить его Егор, - т-ты ее т-тоже не т-теряй.
– Мне ч-чужих с-секретов не надо!
– рубанул воздух свободной рукой Кубик.
– М-можете н-не р-рассказывать. А я п-пойду п-посыпать п-пеплом г-голову.
– М-мне говорят, ч-чтобы я м-молчал, - гоняя желваки по лицу, сказал Петруха, - я б-буду м-молчать. Всё! Я т-тоже м-могу уйти. Д-домой! У м-меня т-тоже п-пепелище!
– Об-биделись, - проворчал рыжебородый Егор.
– И зря! К-какие секреты?! От него у нас нет секретов! Он - наш! Говори, Петр! Ты у нас к-к-к... к-к-к... к-краснобай.
Его товарищ послушно поднял голову.
– Значит так...
Гоша вдруг забеспокоился.
– Т-ты ему н-не верь, - предостерег он Кубика.
– Ни единому с-слову. Он у н-нас ф-фантазер. С-сейчас т-такое т-тебе р-раскажет!
– А б-бабки н-на н-нас с н-неба уп-пали?
– возразил его приятель.
Через несколько минут Кубик, стоящий на ногах только благодаря своей сверхзадаче, понял: правило "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке", на которое он расчитывал, делая шаг в логово русского пивняка, срабатывает безукоризненно. Хотя информация была пренеожиданная.