Ликующий джинн
Шрифт:
Весь экран заняли зигзаги. Компьютер потрескивал. Сквозь треск землянин услышал последние слова Пити:
– Ксей говорит, что вашу планету населяют болтуны. Они никому не дают сказать ни сло...
Но Славику было ни до Ксея, ни до того, что он сказал про Землю. Пятиклассник просто-напросто плакал. И из-за потери невидяйки, и из-за того, что их с Питей разделяет неизмеримо огромное расстояние, и еще из-за чего-то, что точным словом не назовешь, но если оно нахлынет вдруг, то сдавит горло и наполнит глаза слезами.
Славик поставил тарелку на стол и бросился к телефону. Набрал номер Кубика. Художник не ответил. Событие же так переполняло Славика, что еще минута - и он взорвется. Туда, сюда по комнате, к окну, на кухню - но за чем? Да, он хочет пить... Питя, Питя, Питя, они все скучают по Земле, они все будут думать над его бедой, на Нырехе тарарам, какая-то Клама, которая все устроила, а что за Ксей? Теперь Питя будет видеть его, а он - Питю! А можно ли еще раз увидеться? Неужели они что-то придумают насчет невидяйки? Куда, скажите пожалуйста, подевался этот бородатый, этот Кубик?
Славик еще раз набрал номер телефона художника, но никто не поднял трубку.
Питя, Питя, Питя...
Еще один номер телефона.
– Слышь, Стас, тот мультик только что по ящику показывали!
– Ну?
– Стас что-то жевал.
– В это дело, ну, про невидяйку, вмешаются инопланетяне! Они его тоже будут расследовать - представляешь?
– Цивильно, - оценил киношный ход Стас и проглотил кусок.
– Вот только как они вмешаются?
– Там, ты же знаешь, на самом интересном обрывают. В общем, продолжение следует.
– А как выглядят твои инопланетяне? Зеленые? Рогатые?
Славик обиделся за Питю.
– Такие же, как мы! Только маленькие. Чуть больше авторучки.
– А у американцев они всегда чем страшнее, тем кондеистей. Глянешь - чистый кондратий на экране! Лапы, как у динозавра, пасть, как у крокодила, и с клыков слюна течет. Зачем так? Интересно бы узнать, на кого они похожи, инопланетяне?
– Думаю, что есть и на нас похожие. Мои, - Славик с удовольствием произнес это слово, - как раз такие. Увидим когда-нибудь.
– Ты не забывай, что это всего-навсего мульты.
– Не забываю. Конечно, только мульты.
– Славик вспомнил, как он летел в грузовом отсеке на остров Пасхи.
– Ну, давай. Меня бабка в кухню не дозовется.
– А мне кто-то в дверь звонит. Жму клешню.
– Культяпку, чайник!
Шпионы
В дверь в самом деле звонили. И хотя Славику было сказано не раз, чтобы никому не открывал, он, будучи мыслями еще и с Питей ("Пока-а-а!"), и со Стасом ("Культяпку, чайник!"), повернул ключ и нажал на ручку. И - страх пронизал его от пяток до макушки. Перед ним стояла неразлучная пара Гоша-Егор и Петюня. Они успели надышать на площадке перегаром и свежевыпитым пивом. Обы были небриты, на Петюне был пиджак-наискосок, а Гошу украшал светлый плащ с прошлогодними наверняка пятнами на груди и полах. В сознании Славика эти люди были уже крепко связаны с братками и их страшным шефом...
– Здравствуй, мальчик, - вежливо сказал Петюня.
– Мы здесь на предмет сбора стеклотары.
– Спрашиваем, значит, про пустые бутылки, - перевел Гоша-Егор.
– Они должны быть, по нашим понятиям, в каждом доме, а выносить их, бывает, некогда. Время, видишь ли, сумасшедшей всеобщей занятости. К тому же...
– Короче, пацан, - снова перевел Гоша, - все лишнее - на помойку! Бутылки есть?
– Глаза грузного дядьки шарили за спиной Славика, обшарили они и его руки.
– Полные оставь - ха-ха - родителям, а пустые - еще одно ха-ха - нам.
– Это, по его мнению, была шутка, потому что он показал вдобавок к ха-ха желтые зубы.
– Ты ведь нас видишь во дворе, - сладкоголосо и на редкость фальшиво пел бывший кандидат наук (с детьми он разговаривать явно не умел).
– Мы не какие-нибудь пришлые, мы свои. Так что ты не беспокойся.
– Я и не беспокоюсь. Чего мне беспокоиться...
– ответил Славик, чуть приходя в себя.
– Вы подождите минутку...
– Он не знал, удобно закрывать дверь перед носом непрошенных гостей или нет. В конце концов оставил ее открытой и поспешил в кухню. Бытылки - две из-под минералки, одна пивная и одна винная (память о недавном визите папиного приятеля) - стояли в углу за плитой. Славик уложил их в кулек и понес в прихожую. "Гости" стояли уже там - и он испугался во второй раз.
– Топчемся, понимаешь, перед дверьми, - объяснил вторжение Гоша, - перед людьми стыдно. Подумают, попрошайки или еще кто. Мы и вошли. Мы свои ведь...
Бутылки принял Петюня и уложил их в старый рюкзак.
Казалось - все. Но сборщики бутылок не уходили. Они топтались в прихожей, оглядывая стены, вешалку и одежду на ней. Взгляд Гоши заныривал и в гостиную. Он искал какие-то слова к Славику, но все не находил.
– Тебя во дворе никто не обижает?
– нашел он подходящий, по его мнению, вопрос.
– Вроде нет...
– Славик пожал плечом.
– А что?
– Если обидят, - уже увереннее сказал Гоша, - ты нам скажи. У тебя ведь другой защиты нет? Если нет, - повторил он, - другой защиты, ты сразу к нам.
– У меня папа есть, - ответил Славик.
– Ну, пока папа на работе, мало ли что может случиться. А мы, временно, понимаешь, безработные, мы всегда тут. Если, значит, нет другой защиты...
Славик вдруг понял, чего ждут от него эти двое, отчего так топчутся в прихожей. Чтобы он, пацан, школьник, чайник, чайничек, почувствовал к ним доверие! Почувствовал доверие и, может, в чем-то проговорился. Это им-то доверился, "аликам", ханыгам, докатившимся до услужения браткам!
Дудки вам!
Но как выставить их за дверь?
Славик нашелся. Он повернул вдруг голову к гостиной и громко спросил:
– Да? Я сейчас, Стаська!
– Во дворе сигналила машина, так что "Стаськин" голос мог быть и не расслышан.
И объяснил "гостям":
– Там меня ребята ждут. Вы извините...
– Спасибо за бутылки, - вежливо пропел Петюня.
– А насчет помощи - это мой коллега прав: к нам, к нам. Мы всегда... И вот еще что: у тебя с математикой все в порядке? Потому что ежели нелады - опять-таки к нам. Ко мне, скорее, я в ней, скажем так, дока, то есть я ее знаю. Знаю...
– Бывший кандидат наук на целых полминуты закрыл глаза и так и постоял. Потом открыл, увидел перед собой Славика.
– Ну, ладно, - повернулся он к приятелю, - пошли, Игорь. Нам еще нужно три этажа обойти...
– Петюня, уходя, даже покланялся Славику, отчего у того мурашки побежали по коже от стыда за бывшего кандидата.