Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера
Шрифт:
Грибков уже был арестован и давал активно показания, фигурантом был их друг детства Игорь Островский — «Чикаго» - как участник одного из убийств. Об этом через адвокатов узнал Олег Пылёв и моментально принял решение об устранении человека, «засветившегося» по его же, Пылёва, вине. Выманивая Игоря под предлогом необходимости слежки за кем-то и следуя уже привычному плану, Махалин и Михайлов пригласили его встретиться, чтобы обсудить планы предстоящего. Федин и Филиппов, понимая, к чему вся эта возня, уговаривали друга не поддаваться уговорам, но тому нужны были деньги, и, надеясь на «лучшее», он уехал, успокаивая и друзей, и свою подругу
Несчастью жены не было предела, как и воспылавшей злобе друзей. Нечего и говорить, что все отношения между ними и «главшпанами» прекратились, конечно, со всеми выходящими для них опасными последствиями. На каждом были убийства, и вряд ли нужно говорить, что такие носители информации Пылёву были не нужны, и это лишь вопрос очерёдности, то есть времени, поэтому здесь арест, пусть и с дальнейшими большими сроками, которые, кстати, вот-вот заканчиваются, и которые, слава Богу, не разрушили их семьи, спас обоих.
Через три дня после пропажи и Андрея, которая не на шутку обеспокоила последнего оставшегося, Филиппов вдруг проявился звонком на Сашин мобильный телефон с сообщением, что он задержан, и озвучил странное предложение — поговорить о его судьбе с представителем следственной группы.
Что он терял от этого общения? Ничего — скорее приобретал. Речь шла пока только о встрече, якобы без последствий. Федин согласился, причём лишь со второго раза появившись физически — первый раз он только наблюдал с крыши дома.
На тот период заместитель начальника убойного отдела А.И. Трушкин дал слово не арестовывать и его сдержал. Двухчасовой разговор в его машине, которую я видел, выслеживая его на «Петровке», и после, у своего дома, окончился полным рассказом о содеянном и ещё кое о чём. Рассказ подогревался ненавистью, появившейся из-за убийства друга, хотя, скорее, по его словам, это была последняя капля. Расставаясь, тезки договорились встретиться уже в прокуратуре, естественно, с вещами, причём несколько раз оперативник, по просьбам собиравшегося прийти с повинной, переносил числа встречи, чтобы дать Федину устроить свои дела перед заключением. Кстати, ещё одним условием явки с повинной было обещание отпустить Андрея Филипова под подписку о невыезде - так и произошло.
Хороший парень, честный человек, достойный муж, которого дождалась замечательная жена. Тяжёлая дорога в судьбе, и пятно на жизни — он один из многих тысяч, большинству из которых повезло гораздо меньше.
Эта маленькая история рисует портреты двух людей, кажется, не вписывающихся своим поведением в современные рамки, но лично меня она заставляет относиться ним с большим уважением.
Я читал показания всех участников ОПГ, не считавших возможным молчать. Как-то негласно появилась, совершенно независимо друг от друга, какая-то круговая порука, выражавшаяся во взаимозащите. Она заключалась как будто бы в разрешении друг другу говорить о себе, с одним условием — говорить лишь правду. Не было ни обид, ни осуждения. И не было в этом ни трусости, ни подлости — скорее, мужество в подведении себя к ответственности, с готовностью держать любой ответ. А держать удар смогли почти все — жизнь научила. Хотя имелись, конечно, и исключения.
Ещё кое-что объединяло почти всех — это ненависть к одному человеку, Олегу Пылёву. Причин было более чем достаточно, хотя, наверно, не нам осуждать его поступки, н тому же объяснить их никому из нас не представляется возможным. И потом — всё смягчает его срок, заставляющий губы смыкаться, а сердце сочувствовать.
Арестован он был вместе с Сергеем Махалиным в Одессе (оба не под своими именами) на празднике города, где Олег представлял мэру города своих жеребцов для скачек. Причём, если Олег не сопротивлялся, то Махалин, его «правая рука», чётко понимавший перспективы своей жизни, предпринял дерзкий побег, протаранив на своём автомобиле несколько других, создав много опасных ситуаций и, в результате, всё же врезавшись в дерево.
«Спецы», устроившие погоню за ним, расстреляли его, выбравшегося из машины, и успокоились, лишь посчитав Сергея мертвым, но пуля прошла через обе мощные грудные мышцы сбоку, в сущности, только коснувшись рёбер, последствия чего и образовали огромную лужу крови.
Олег уговорил его молчать и не давать показаний, что тот и сделал, хотя мог ими спасти себя, но на последнем слове, первого процесса, Пылёв попросил права говорить последним, и вместо того, чтобы поддержать самим же инициированную линию защиты, говоря после своего подчинённого, вдруг начал наигранно признаваться, сваливая свою вину на товарища и раскаиваться. Могу лишь представить чувства, испытываемые Сергеем, его еле удержали от разборок на месте, при которых бывший босс легко бы превратился в кучу мяса.
Крах всего, во что Махал и н верил и на что надеялся, окончившийся, разумеется, хоть и поздно, дачей исчерпывающих показаний и, увы, «пожизненным заключением», которое стало местью кое-кого за убийства Зайчикова (где были осуждены на пожизненный срок также и Пылёв Олег и Олег Михайлов — организаторы и исполнитель убийства измайловского «авторитета», причём никому из них обвинитель максимального срока не запрашивал).
Жёсткий мир и убийственные правила существования в нём, о которых обычный обыватель не знает и даже представить себе не может, что подобное существует. Другое дело, что не все имеют на это право, но они и ответят на Страшном суде, стоя на целый шаг впереди нас, обычных смертных.
Почти во всех показаниях прослеживалось одно и то же начало, повествовавшее о том, что молодые люди плохо понимали, куда «устраивались работать». Всеми без исключения мелкие нарушения закона в начале не были восприняты как совершение преступлений: сбор «дани» на рынках, поездки на «стрелки», общие сборы, спортивные мероприятия — многое не было серьёзным и виделось даже романтичным. Казалось, что каждый из них близок к тем, кто творит жизнь, но не лишает её. И лишь тогда приходило понимание настоящего положения, когда на очередном праздновании какой-нибудь даты, или дня рождения, или просто на пикнике после выпитого спиртного, разгорячившего молодые организмы, один из них не оказывался на дыбе, чтобы быть забитым, скажем, господином «Булочником» (Грибковым) до смерти.
Были и другие варианты, зависящие от воображения Олега Пылёва, но обычно всегда все присутствующие обязаны были приложить свою руку. В результате, почти каждый из шестидесяти человек оказался соучастником убийств, что, вкупе с 209-й статьёй, даёт все шансы получить в среднем по 15 лет строгого режима.
Так выглядят эти страшные моменты через показания их непосредственных участников А. Филиппова и А. Кондратьева из материалов уголовных дел об убийствах Пирогова, Значковского и С. Кондратьева, тоже участников «профсоюза»: