Лила, Лила
Шрифт:
Идея пришлась Джекки по вкусу: Давид и Тамара. В первую очередь из-за этой цацы Мари. Да, он непременно их познакомит. Вызовет Давида сюда, они решат деловые вопросы, а через часок явится Тамара, и Джекки деликатно удалится. Поглядим, что тогда будет.
– Согласен, познакомлю.
44
В раннем детстве у Давида был друг. Звали его Марк, и больше всего Давида привлекала к нему модель железной дороги. Поезда ходили среди ландшафта из папье-маше и крашеных опилок – с вокзалами, крестьянскими усадьбами, замками, автомобилями у закрытых шлагбаумов и озером с настоящей водой.
Вообще-то Марку разрешали играть железной дорогой только в присутствии отца. Но однажды он таки привел Давида на огромный чердак, где она помещалась. Рядом, на полу, Марк соорудил свою собственную линию, состоявшую из одного-единственного прямого пути протяженностью не меньше шести метров. В обоих концах стояло по локомотиву.
Давид сел возле путей на лавку Швейцарских железных дорог, а Марк повернул тумблер трансформатора в позицию «один» и сел рядом. Оба смотрели, как локомотивы неумолимо сближаются, и, затаив дыхание, ждали столкновения.
После столкновения они возвращали локомотивы на исходные позиции, и Марк переключал трансформатор на следующую позицию. В эту игру мальчики играли, пока один из локомотивов не приказал долго жить. Заменив его новым, они продолжили игру и играли все утро, пока наконец среди двадцати двух локомотивов в депо не выявился абсолютный чемпион. Готтардский локомотив, с гербом города Санкт-Галлен. Давид и сейчас его помнил.
Вскоре родители Марка развелись, и Марк с мамой уехали. Давид забыл куда. Но по сей день помнил восторг, с каким следил за мчащимися навстречу друг другу локомотивами. Неизбежность столкновения, которое Марк или он сам мог предотвратить простым поворотом тумблера. И наслаждение оттого, что дал свершиться катастрофе, хотя и мог ее предупредить.
Примерно так же Давид чувствовал себя в эти дни. Они с Мари остановили выбор на Мальдивах. Курорт Лотос-айленд, пляжное бунгало, восемь тысяч двести шестьдесят франков, две недели, все включено, вылет двадцатого декабря.
На другом конце путей стоял Бад-Вальдбах, парадный прием с чтениями, в сопровождении Вольфганг-квартета, гонорар две тысячи франков плюс четырехдневное пребывание в отеле на две персоны, полный пансион, молодежные апартаменты, окнами в парк, заезд двадцать шестого декабря.
Оба события неумолимо мчались навстречу друг другу, и Давид, как загипнотизированный, ждал столкновения. Был только один способ предотвратить его.
Одетый, он лежал на кровати претенциозной загородной гостиницы на Боденском озере. Комната обставлена стильной крестьянской мебелью, в углу – колыбель с большой куклой, на стене – серп, деревянные грабли и пожароопасный пересохший сноп ржи. Весь дом пропах фритюром, в котором жарили несчетные порции картофеля, крокеты, рыбное филе в кляре и яблоки в тесте.
Он находился в Восточной Швейцарии, на чтениях, которые Карин Колер включила в программу еще до прорыва «Лилы, Лилы». Организовал их маленький провинциальный книжный магазин, и гонорар – к досаде Джекки – был весьма скромным.
Владелица магазина «Штоцер», г-жа Тальбах, встретила Давида на вокзале и сразу же сообщила, что от желающих послушать отбою нет и ей пришлось перенести мероприятие из магазина в муниципальный зал. У вокзала ожидал ее муж в фургончике с надписью «ТВ Тальбах» и красной наклейкой «Акция «Спутниковая тарелка»! Только до Рождества!»
– Он специально взял отгул, – пояснила г-жа Тальбах, – я слишком волнуюсь, чтобы садиться за руль.
В распоряжении Давида было два часа, потом она повезет его на «легкую закуску и бокал вина от нервов» в гриль-ресторан на озере, где обычно отмечаются подобные мероприятия.
За окном унылый дождь поливал парковку и голые шпалеры низкорослых плодовых деревьев по ту сторону кантонального шоссе. К тихому перестуку капель по свесу крыши примешивались щелчки отопительных радиаторов, которые Давид отключил, едва войдя в комнату. Он закрыл глаза и забылся тяжелым вечерним сном.
Разбудил его мобильник. Он посмотрел на часы. Не прошло и пятнадцати минут.
– Да?
– Это я. Джекки. Ты где?
Давид испугался, как пугаются напоминания о неприятной обязанности.
– В гостинице. – Название Давид не запомнил.
– Когда завтра вернешься?
– Около полудня. А что?
– Надо бы кое-что обсудить до моего отъезда. Скажем, в три у меня в «Вальдгартене»?
– Ты уезжаешь? – спросил Давид не то в панике, не то с облегчением.
– В Санкт-Мориц, Sunshine Week. [26] Хочу на денек-другой вырваться из туманов. Завтра в три. Договорились?
– Договорились, – помедлив, ответил Давид.
В этот вечер он допускал еще больше оговорок, чем всегда.
45
Мари пришла домой в самом начале шестого. Давидова дорожная сумка, полураспакованная, стояла в спальне, грязное белье лежало в корзине, в ванной сохло банное полотенце.
26
Солнечная неделя (англ.).
В холодильнике не хватало питьевого йогурта, кофеварка была включена, а рядом с компьютером стояла пустая кофейная чашка.
На столе лежала коробочка трюфелей из привокзальной кондитерской «Майер», с запиской от Давида:
«Должен ненадолго съездить ты знаешь к кому. Вернусь примерно в полшестого. Соскучился. Д.»
Мари вздохнула, взяла конфету, сунула в рот. Хотя час назад купила бикини, который не допускал ни грамма жира.
Курорт Лотос-айленд, островок длиной четыреста и шириной сто двадцать метров, возле атолла Южный Мале, Мальдивы. Вот на чем они в конце концов остановили свой выбор. Едва Давид вышел из дому, чтобы зарезервировать эту поездку, как Мари обуяли сомнения. Островок четыреста на сто двадцать метров, сто двадцать бунгало у сказочного пляжа, три ресторана со шведским столом на завтрак, обед и ужин и («только для влюбленных!») с романтическими ужинами на пляже – не грозит ли все это агорафобией? И что, скажите на милость, означает soft-animation? [27]
27
Спокойные развлечения (англ.).