Лиловый (Ii)
Шрифт:
Были, впрочем, вещи, бесившие его и помимо бездействия.
Например, этот руосец, с невозмутимым видом вошедший в комнату. Мераз резко вскинулся на своем месте, подобрался, будто готовый к прыжку зверь. Он нутром чуял, что этот человек опасен, и не понимал, почему: на вид это был жалкий доходяга, которому он мог свернуть шею щелчком. Хотя походка у него была уверенная.
Леарза только равнодушно взглянул на Мераза и хотел пройти мимо, но Мераз перегородил ему путь и еще растопырил руки, оскалившись.
– - Чего тебе?
– - ровно спросил
– - Ты, дрянь, -- сказал Мераз.
– - Не думай, что я не знаю. Если попробуешь причинить господину Фальеру вред -- я своими руками задушу тебя.
Руосец наконец остановился, не пытаясь больше проскользнуть мимо закованного; он стоял в свободной позе, хотя ему пришлось поднять голову, чтобы заглянуть Меразу в глаза, взгляд его Меразу нравился еще меньше прежнего.
– - Временами я думаю, -- спокойно заметил Леарза, -- какой же вы обиженный народ. Хуже было бы, только если б они ставили открытые эксперименты над вами. Этот твой Фальер... что он тебе?
– - Он сильный человек, -- набычился Мераз, которому странные слова руосца были непонятны, но уже этим бесили его.
– - Сильнее тебя, не сомневайся.
– - А ты, Мераз?
– - спросил Леарза.
– - Что я?
– - Что ты думаешь о себе? Что для тебя главное в жизни?
Вопрос оказался столь неожиданным, что Мераз всерьез задумался. Он чувствовал, что ответ должен быть хитрым, ответ должен быть таким, чтобы чертов руосец заткнулся и сделал шаг назад, но он понятия не имел о том,
каким
же все-таки должен быть ответ.
– - Свобода, -- наконец медленно сказал Мераз.
– - Главное в жизни -- свобода. А для того, чтобы ее получить, нужна сила. У меня есть сила, руосец. Хочешь, я размозжу тебе череп?
Леарза насмешливо приподнял уголок рта.
– - Ты действительно сильный человек, Мераз, -- согласился он.
– - Но свободы у тебя нет, и никогда не будет. Знаешь, почему?
– - Почему это?
– - мышцы на плечах Мераза вздулись: ему нестерпимо хотелось исполнить свою угрозу, еще одно слово...
– - Потому что ты -- раб, -- сказал Леарза, и не думая отступать.
– - Свобода и не нужна тебе, к чему она тебе? Ты не будешь знать, что с ней делать. Ты -- раб, и ты нашел себе сильного господина, и будь счастлив этим.
Тогда Мераз грязно выругался. Он нанес удар в мгновение ока, он уверен был, что никто не успел бы увернуться, да еще и на таком маленьком расстоянии, до ненавистного лица проклятого руосца было так близко!..
Кулак его не нашел цели, а Леарза остался стоять, лишь немного наклонившись, -- ровно настолько, чтобы удар миновал его. Мераз потерял равновесие и врезался в жесткие ладони руосца грудью, тот с силой отпихнул его, поднырнул у него под локтем и пошел прочь.
Тяжело дыша, закованный медленно оглянулся. Дверь уже закрылась за руосцем.
– - Ублюдок, -- пробормотал Мераз, не до конца понявший, что только что произошло.
– - Ублюдок!..
Он осознавал только, что слова Леарзы попали в точку;
***
Дневной свет свободно проникал в широкое окно, заливал собой чистый пол, выбелил постельное белье, падал на лицо сидевшей на кровати женщины. Она поставила цветы в вазу, и теперь они медленно роняли пыльцу на поверхность тумбочки; тоже белые, с крупными загибающимися лепестками, они неуловимо шли ей теперь, особенно когда ее лицо казалось будто выцветшим.
Корвин чувствовал себя неловко. Теперь, когда многие его друзья и коллеги выбыли из строя, черный рок каким-то непонятным образом миновал его, и у него по-прежнему было много работы, даже больше, чем всегда. Корвин находился в самом сосредоточии вихря из вестей, вся новейшая информация поступала к нему, и они постоянно его спрашивали...
Он потому почти боялся идти к ней, но не прийти не мог, к тому же, и обещал. Он принес ей эти цветы, она мило улыбалась ему и благодарила его, но ее глаза смотрели на него с затаенным ожиданием.
Он знал уже: ей сообщили о гибели брата, и хотя теперь она делала вид, что ничего не случилось, все же ясно было, что так легко ей это не далось. Волтайр заметно похудела, сделавшись совсем тонкой, и особенно хрупкими казались ее пальцы поверх больничной белой простыни. Под глазами ее были синяки.
Другая новость, он знал, тоже потрясет ее, но понимал, что кто-то должен же рано или поздно сообщить ей об этом; он и шел сюда, уже собравшись с духом, готовый рассказать ей правду, но теперь, когда увидел ее, понял, что в горле что-то болезненно сжимается.
Ни о Беленосе, ни об Анвине они сначала не говорили.
– - Они оба на самом деле лучше себя чувствуют, чем говорят, -- рассмеялся Корвин, стремясь и ее развеселить своими разговорами.
– - Сет ноет, будто он лежит при смерти, но никаких серьезных неполадок у него не нашли, если не считать сезонного воспаления хитрости, а Тильда продолжает работать даже в моменты, когда ее обследуют, у нее только временами начинает сбоить голосовой модулятор, и она хрипит.
– - А ты?
– - мягко спросила его Волтайр.
– - Как ты себя чувствуешь?
– - Жив, -- бодро ответил он.
– - Работы выше крыши. Можешь представить себе, в системе все просто гудит из-за этой эпидемии. К счастью, случаев с летальным исходом еще пока не было, все заболевшие находятся под присмотром. Врачи буквально на ушах стоят, что ни день, то у них конференции.
– - Будут удалять биокарты?
– - она взглянула на него. Лицо ее хранило ровное выражение, но в глазах была тихая грусть.
– - Пока сделали такую операцию только одному человеку, -- возразил Корвин, -- там все было очень серьезно. Заново ввести биокарту не получится, и так ее удаление ведет к негативным последствиям... потому Лекс дал рекомендацию тянуть с этим как можно дольше. Ничего!.. Может быть, наши исследователи не зря просиживают в лабораториях сутками, что-нибудь еще придумают. Или...