Лиловый (Ii)
Шрифт:
Она зарылась еще глубже, упершись носом в его поросшую щетиной щеку.
– - Я ненавижу железо, -- прошептала она.
– - Ненавижу эти маленькие мерзкие шарикоподшипники. Может быть, я могла бы лучше работать в полях. Или в столовой хотя бы. А ты взял бы меня себе, если бы я готовила и убиралась для тебя?
– - Нет, -- сказал он. Она опять завозилась и повернула голову.
– - Правильно, -- ответила Нина.
– - Никому не нужен лишний рот.
Таггарт вздохнул, по-прежнему не глядя на нее. Потом спросил:
– - Чего ты боишься больше всего на свете?
– - Смерти, -- сказала Нина.
– - Я боюсь, что эта ужасная машина, которая заставляет ленту конвейера двигаться, оживет и нападет на меня. Что она засосет меня в свое нутро и перемолет мне кости своими шестеренками.
Он бездумно коснулся ее тонкого запястья и провел пальцем по металлическому браслету; она опустила взгляд на его руку.
– - Почему ты спрашиваешь?
– - Просто так, -- сказал он.
– - Можешь прийти завтра вечером, если хочешь. Но будь внимательнее, а то тебя опять лишат месячной платы, а я, может быть, не задержусь здесь надолго.
– - Ты уйдешь отсюда?
– - Кто знает.
***
Серебристо-серые глаза смотрели вверх, встречая собой точно такое же серебристо-серое небо.
Перед ним стояла важная задача, выполнить которую он собирался в течение недели-двух. Главное, чтоб никто не узнал, чем он тут занимается. Впрочем, он уже достаточно освоил нравы местных обитателей и понимал, что никто на него внимания не обратит, доколе он, может быть, не бросится вниз головой с крыши.
Это его вполне устраивало.
Конечно, когда Волтайр узнает, она наверняка накричит на него, будет страшно возмущаться и вообще, а когда узнает Бел, то... но соблазн был велик, Морвейн сутками пропадал в ксенологическом, а у Волтайр был важный проект на работе, и она большую часть дня все равно была занята.
Набрав в легкие воздуха, Леарза подошел к стеклянным дверям небоскреба и сделал картинный жест руками; датчики уловили движение, и двери распахнулись, будто бы послушавшись его. Китаб передернул плечами, поправляя кожаную куртку, и с деловым видом направился к лифтам.
– - Последний, -- сказал он, заходя в кабину лифта, важно сунул руки в карманы, запрокинул голову. Сердце зачем-то билось, хотя ничего слишком опасного он не затеял.
Еще и лифт то и дело останавливался, впуская и выпуская других людей, не обращавших на него никакого внимания, но вот наконец двери распахнулись, и металлический голос произнес:
– - Последний этаж.
Леарза почти что выпрыгнул на ковровую дорожку.
Здание медицинского корпуса научно-исследовательского института Ритира было самым высоким во всем городе, он дважды проверил. Вход на его крышу был закрыт: слишком высоко, да и площадки для аэро находились двадцатью этажами ниже.
Но у Леарзы была своя идея, которую он жаждал проверить на практике.
На этом этаже никого не было, хотя вид в стеклянные окна открывался просто шикарный, и никто не помешал Леарзе подняться по короткой лестнице к металлической
– - Ассалам, -- пробормотал он, засовывая карточку в разъем; дверь негромко пискнула и открылась. Юркий китаб живо скользнул в образовавшийся проход и захлопнул ее за собой.
Ветер резко ударил ему в лицо, взметнул волосы дыбом, едва не вырвал карточку из пальцев. Леарза поначалу ничего не мог рассмотреть, ему пришлось схватиться за металлический поручень, тянувшийся от выхода к краю крыши, но потом он справился и пошел вперед, хотя глаза слезились и дышать было трудно.
Наконец он повернулся так, чтобы ветер дул ему в спину, и открыл глаза.
Гигантский шпиль медицинского корпуса пронзил собой небо и парил, словно лишенный опоры, в густых облаках; над головой Леарзы ярко светился красный прожектор. Облака были словно сливочное море, они клубились мелкими завитками и беспрестанно убегали за горизонт, окрасившийся в тускло-багряный, а безупречно чистая поверхность над ними имела ровный зеленовато-голубой цвет.
Он стоял, изо всех сил цепляясь за поручень, бывший его единственной опорой в этом мире сливок и неба, и беззвучно смеялся, пока восторг распирал его изнутри. Наконец Леарза не выдержал и громко заорал во весь голос, вытягиваясь; пена облаков быстро поглотила крик, но это было уже неважно, его только что не подбрасывало от эмоций, хотелось прыгать и кричать, просто чтоб еще сильнее ощутить полноту жизни. Отпустить поручень, правда, он не мог и только приплясывал на ветру, наслаждаясь тем, как кеды ударяют о металлическую поверхность крыши.
– - Бел Морвейн -- зануда!
– - крикнул он и расхохотался собственной дерзости. Потом задрал голову и в синеющее небо проорал: -- Каин, возвращайся, ублюдок!
Ответом ему был только вой ветра. Леарза еще долго прыгал на крыше, пока не почувствовал наконец, как немеют пальцы. Только тогда он осторожно вернулся к двери и кое-как сполз, шатаясь, по лестнице. Небо осталось позади.
Он шел, будто пьяный, и глупо улыбался, и вдруг обнаружил, что некоторые люди улыбаются ему в ответ. Это было так неожиданно и странно, что Леарзе сначала показалось: они смеются над ним, но потом (когда он несколько минут провертелся перед зеркальной дверью на одном из этажей) понял, что ничего смешного в нем нет, и они действительно улыбаются просто потому, что он улыбается им.
Больше уж улыбка просто не сходила с его острого лица, и Леарза почти вприпрыжку бежал к аэро, который без спроса позаимствовал у Волтайр, -- наивная женщина и не предполагала, что предприимчивый руосец обучится управлять им за полторы ночи, -- и ему казалось, что в целом мире люди отмечают какой-то праздник.
Плюхнувшись на мягкое сиденье аэро, он извлек планшет и, продолжая насвистывать, открыл карту Кэрнана. Отметил красной точкой Ритир; здесь цель достигнута. Но остается еще чертова куча городов! Он должен облететь их все.