Лимит надежды не исчерпан
Шрифт:
– Вон к тому серому «Опелю», – он указал Ганидзе на машину.
Когда они подошли к ней, капитан открыл дверь и затолкал Ганидзе на заднее сиденье, сам сел рядом.
– Где Светлана Журавлева? – спросил он, ткнув в бок Ганидзе пистолет. По расширенным глазам Ганидзе Руслан понял, что тот наконец догадался, кто перед ним.
– Ну?
– Она на квартире капитана Варчашвили, моего бывшего подчиненного, – наконец ответил Ганидзе.
– Адрес?
Ганидзе назвал адрес.
– Он живет один? – полуутвердительно спросил
– Да, один.
– Поворачивайся, – Мамедов подтолкнул Ганидзе в плечо. Затем он защелкнул на его руках наручники и пересел на водительское сиденье. Названный Ганидзе адрес был недалеко отсюда, так что, учитывая полупустые в этот час улицы, он будет там минут через пятнадцать.
«Господин полковник, господин полковник!» Голос доносился откуда-то издалека. Зугадзе приоткрыл глаза и увидел суетившегося над ним водителя. Сильно ныла челюсть.
– Как хорошо, что вы очнулись, господин полковник! – обрадовался водитель, видя, что тот пришел в сознание. – Кто же это был? Напал на нас, ничего не говоря…
В голове Зугадзе все окончательно прояснилось, и он вспомнил и русского шпиона, и разговор с ним.
– Ты уже звонил в полицию? – резко спросил он водителя.
– Да, господин полковник, и в полицию, и в «Скорую помощь». Они скоро приедут.
– А в нашу службу? – Зугадзе взглянул на часы. 8:13. Сколько же времени он провел без сознания? Проклятье, с этим дурацким нападением на санаторий он потерял счет времени!
– Нет, нашим я не звонил, – ответил тем временем водитель.
– Во сколько этот ублюдок врезался в нас?
– Не знаю… – растерянно ответил тот.
Зугадзе быстро достал мобильный телефон и набрал номер дежурного своей службы.
– Это полковник Зугадзе. Быстро группу к дому полковника Ганидзе. Немедленно. И подключите к этому делу полицию, пусть вышлют наряд. Ты запомнил его машину? – обратился он к водителю.
– Кажется, это был серый «Опель», – неуверенно ответил водитель.
– А номер, номер ты запомнил? – раздраженно рявкнул на водителя Зугадзе.
– Нет…
Зугадзе снова поднес к уху трубку:
– И передайте в полицию, пусть ищут серый «Опель». Нет, номер я не знаю.
– У него должно быть помято правое крыло сзади, когда он нас подрезал, – вдруг радостно произнес водитель.
– Что? – на секунду отвлекся Зугадзе.
– Крыло, – повторил водитель. – У этого «Опеля» помято правое заднее крыло.
– У этого «Опеля» помято правое заднее крыло, – крикнул в трубку Зугадзе. – Пусть найдут его и задержат водителя. Все, выполняйте! – Он прервал связь. Затем, через пару секунд, набрал домашний номер Ганидзе.
– Алло, Нино, это ты? – по голосу жены Ганидзе он понял, что что-то случилось. Видимо, этот русский агент уже побывал там. – Нино, это Ираклий, что случилось?
– Ираклий,
– Успокойся, Нино, все будет в порядке, – сказал Зугадзе. – Когда это случилось?
– Я не знаю, прошло минут двадцать, может, полчаса…
«Не так давно, – подумал Зугадзе. – Они должны быть еще где-то в городе…»
– Ты уже звонила в полицию?
– Да.
– Хорошо, я сейчас приеду. – Зугадзе повернулся к водителю: – Мачаридзе, двадцать один, быстро!
Россия, Назрань,
17 ноября 2007 года
Два грузовых «Урала» на полной скорости выехали на улицу перед штаб-квартирой «Правоверных Кавказа» и устремились к зданию. Первая машина с ходу снесла ворота и въехала во двор, из кузова посыпались вооруженные бойцы. Они быстро взяли под контроль внутренний двор, на котором стояли две грузовые «Газели», в которые что-то грузили члены организации.
Бойцы из второй машины, возглавляемые полковником Бондаренко, ворвались внутрь здания, пресекая всю шедшую там деятельность. Единственная задержка случилась возле одного из кабинетов, хозяин которого успел запереть дверь до прибытия бойцов. Впрочем, те очень быстро ее выбили – и увидели, как тот пытается поджечь сваленные в кучу бумаги. Его быстро положили лицом вниз и потушили огонь. Всего через пару минут после начала операции бойцы ФСБ уже полностью контролировали здание и всю территорию.
– Степан Андреевич, поглядите-ка, – позвал Бондаренко один из бойцов. Тот подошел к одной из стоявших во дворе машин. В ее кузове лежало оружие: автоматы, пистолеты, пулеметы…
– Похоже, серьезные ребята, – усмехнулся один из офицеров, окидывая взглядом накопленный арсенал.
– Да уж, – кивнул Бондаренко, отворачиваясь. – Сообщите в управление, штаб-квартира взята под контроль, найдено много оружия и боеприпасов.
Иногда полковник Ахмет Гуриев ненавидел свою работу. Например, в такие моменты, как сейчас. Он стоял и смотрел на двери мечети. Для него, как и для любого мусульманина, мечеть была священным местом. И идея прийти туда с обыском казалась ему кощунственной.
Но еще больше Гуриев ненавидел тех, кто вынуждал его делать это. Тех, кто, прикрываясь Аллахом и Кораном, преследовал свои корыстные цели и обделывал грязные делишки. Тех, кто совращал молодежь и своими действиями дискредитировал мусульманство. Тех, кто превращал священные места в пункты вербовки террористов и склады оружия.
И Ахмет Гуриев должен был остановить их. Во имя своего народа и своей веры.
– Пошли, – коротко сказал он своим людям и вошел внутрь.
Завидев их, два человека, возившиеся у дальней стены зала, быстро скрылись в коридоре.