Линия Крови
Шрифт:
– Ладно, Вадик, сука. Я тебя достану, - стуча зубами, проговорила Жанна.
Слова эти были произнесены настолько уверенно, что, несмотря на плачевный, отнюдь не торжественный вид девушки, прозвучали как настоящая клятва.
Жанна вернулась в Зареченск одна. Пешком. Дорога до города отняла у нее три часа. Пока она шла, поднялся ветер. Туман стал реже, но заплакал мелкий холодный дождик. Погода нестерпимо напоминала осеннюю. В намокших, погрустневших садах облетали под порывами ветра лепестки слив и
К дому бабушки Маши Жанна подошла уже в темноте. Мария Михайловна поняла все без слов. Она у порога обняла правнучку маленькими, высохшими руками. Провела в комнату. Жанна опустилась за стол, обильно заставленный угощеньями на всю их группу, и вновь дала слезам волю.
Прошла ночь.
Жанна проснулась рано. Она лежала на высокой бабушкиной кровати у печки. В комнате царил полумрак и было жарко. Сбитое в кучу одеяло громоздилось в ногах. Жанна была в бабкиной ночной рубашке. Она долго лежала, глядя невидящим взглядом в темный потолок. Помыслы ее вращались вокруг одного и того же – гибели Саши, предательства Кукушкина, необходимости довести начатое дело до конца.
«Я должна, просто обязана уничтожить эту тварь! Иначе все бессмысленно, зря… Господи, да что же так душно?»
Жанна приложила к изразцовому печному боку ладонь. Изразцы были теплыми.
«Конечно, бабка же вчера натопила. Кстати, где хоть она?»
Девушка покрутила головой, бабушки в комнате не было. С близкой кухни послышался звук переставляемой посуды.
«Она что, вообще не ложилась?»
Жанна спустилась с кровати, прошла к окнам. Одно за другим разнавесила все три. В комнате стало светло. Жанна выглянула на улицу, там по-прежнему царил туман. Дождь вроде кончился.
«Что ж, вот и утро, - думала Жанна, глядя в окошко. Из глубин памяти выплыли слова: - Утро туманное, утро седое…»
Девушка горько улыбнулась и повернулась к окну спиной.
«Времени терять нельзя»
Она быстро прошла на кухню.
– Доброе утро, баб. Одежда моя где?
Здравствуй, Жанночка, здравствуй. Одежда? Так вот она висит, у печки, - приговаривала Мария Михайловна. – Все высохло, я проверяла…
По мере того, как Жанна одевалась, взгляд прабабки становился все более озадаченным и беспомощным. Когда девушка надела куртку и начала обуваться, бабушка растерянно проговорила:
– Ты куда собралась-то?
– Я вернусь, баб, ты не переживай. Я обязательно вернусь.
– Так ты хоть бы позавтракала сначала. И потом, на улице-то холодно ведь. Замерзнешь.
– Не замерзну. Спасибо, баб, есть я не хочу – мне кусок в горло не пролезет. Ты вот что, денежек мне дай, пожалуйста, в долг. Я приеду – отдам.
– Да конечно, милушка, что ты, - Мария Михайловна всплеснула руками, засеменила в комнату. – Так ты домой, значит собралась? Сколько тебе?
– Тысячу рублей.
– Ага, ага. Вот, у меня - пятисотенными. Пойдет?
–
– Погоди, так ведь через Волгу же ничего не ходит в такой туман, - вспомнила бабка. – Значит, ты не домой?
– Нет, не сегодня. Я сегодня еще вернусь к тебе…
Девушка помолчала, позвала:
– Баб.
– Чего, милая?
– Я крестик-то твой потеряла. Прости. У тебя еще не найдется?
– Господи! Да как же, конечно. Держи.
Мария Михайловна сняла со своей шеи точную копию того маленького распятья, что остался в подземном коридоре. Даже ладанка возле него висела такая же, лишь шелковая ленточка была не новой.
– Держи, милая. Спаси тебя Христос. Так куда же ты собралась-то?
– Вернусь – расскажу, - пообещала Жанна.
Она поправила на шее шнурок. Обняв, поцеловала прабабушку в щеку и вышла из квартиры. Две пятисотенные купюры до сих пор были в ее руке. Жанна посмотрела на них и сунула в карман. Носить деньги в кармане было непривычно, но ее сумочка вместе с кошельком, ключами от дома и прочим содержимым уехала вместе с Кукушкиным. Новое воспоминание о предателе в очередной раз царапнуло по сердцу.
«Хорошо хоть пистолет остался… Без патронов»
Жанна проверила покоящийся в кобуре под левой рукой ПММ и вышла из подъезда. На улице действительно было очень холодно, еще холоднее, чем вчера. Девушка жадно набрала в грудь стылого воздуха, выпустила клуб пара и вслух проговорила:
– Но сегодня я не замерзну. Хватит.
За хрупкой фигуркой девушки следила взглядом из окна второго этажа сухонькая старушка с белыми и пышными, как пух одуванчика, волосами. Темные, не по-старушечьи живые глаза провожали Жанну до тех пор, пока она не исчезла в тумане. За секунду до этого бабушка осенила ее фигурку крестным знамением и прошептала:
– Господи, спаси и сохрани.
Жанна направлялась в РУВД. Но по дороге решила зайти в местный универмаг – приодеться. Универмаг, расположенный на первом этаже пятиэтажки-«брежневки», не работал. На входной двери висел замок, но рядом – прямо в витрине – зияла огромная дыра. Вернее сказать витрины не было, лишь по краям рамы торчали акульими зубами остатки стекла.
– Эй, люди! Есть кто-нибудь?! – крикнула в проем Жанна.
Ее одинокий крик затих в недрах огромного пустого зала. Жанна посмотрела по сторонам. Поймав себя на этом, подумала:
«Озираюсь, будто лезу воровать»
И решительно шагнула в витрину. Жалобно хрустнули под подошвами сапог стеклянные осколки. Гулким эхом отразился от высокого потолка стук шагов. Внутри магазина царил хаос. Товары были сброшены с витрин и полок, в беспорядке валялись по всему полу. Было очевидно, что здесь похозяйничали мародеры. Жанну это не удивило. Она равнодушно миновала отделы бытовой техники; аудио-видеоаппаратуры – этот пострадал больше всех, полки практически пусты; игрушек. Нашла отделы с одеждой.