Лира на прокат
Шрифт:
ДАМА (удивленно). Совершенно верно...
САША. Ну, так это у нас уже шло.
ДАМА отходит в сторону, входит 2-й АВТОР.
АВТОР. Мне надо видеть заведующего литературной частью.
ГАЛУНОВ. Они над репертуаром бьются. В очередь.
АВТОР. Но, позвольте, я тоже...
ГАЛУНОВ (беря 2-го автора за шиворот). Говорят — нельзя.
САША. Зачем же так грубо?
ГАЛУНОВ (уходя). Ничего, это автор.
САША. Если вы уже здесь, я вас слушаю.
АВТОР (передавая рукопись). Я написал сатиру.
САША. Сатиру? В
АВТОР. Помилуйте, за что же?
САША (указывая на стул). Вы меня не поняли. Садитесь.
АВТОР садится. САША рассматривает рукопись.
Обстановка: скромная комната. Это уже не идет. Наша публика привыкла видеть на сцене что-нибудь экзотическое, праздничное: зубоврачебный кабинет, баню или камеру нарсуда... А у вас — «скромная комната...» Не обижайтесь, но это какой-то Анатолий Чехов.
АВТОР. Антон.
САША. Антон. Пожалуйста. Из-за мелочей я не спорю.
АВТОР. Но когда вы ознакомитесь с моей сатирой...
САША. Я уже ознакомился: пьеса не пойдет.
Возвращает рукопись. АВТОР отходит к ДАМЕ.
АВТОР. Тоже?
Указывает на рукопись.
ДАМА. Тоже.
АВТОР. А это у вас что?
ДАМА (подавая потрепанную книжку). «Ревизор».
АВТОР. Одолжите на минутку. (Берет «Ревизора» и подходит к Саше.) Не откажите дать отзыв еще об одной пьесе.
САША. Сейчас посмотрим. (Перелистывает книжку.) [«Казенного жалования не хватает даже на чай и сахар...» Это мещанское зубоскальство над нашими ставками. Посмотрим дальше... «Верно, уж какая-нибудь брюнетка сделала вам загвоздочку». Что значит — загвоздочку? Это же порнография. (Перелистывает.) А это что? «...ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было». На что вы здесь намекаете? И это в расцвет нашего строительства. (Перелистывает.) Что ни страница, то какой-нибудь уклон. Вот, пожалуйста: «Ничего не вижу: вижу какие-то свиные рыла вместо лиц...» Это же идеалистическое мировоззрение. Это же мистика.] Что вы думали, когда писали?..
АВТОР. Это не я писал.
САША. Значит, какая-нибудь другая бездарность.
АВТОР. Это Гоголь написал.
САША. Гоголь?
Долгая пауза.
Никогда бы этого про него не подумал.
Картина четвертая
Театральный буфет. АКТЕРЫ, АКТРИСЫ.
С видом мученицы входит ЮНОНА АНТОНОВНА.
КОМИК. Юнона Антоновна, мама моя дорогая, нельзя же так страдать.
ЮНОНА. Не утешайте, я все равно не перенесу... Я так слаба, так слаба...
СТАРАЯ АКТРИСА. И это из-за мужчины. Да если бы все мужчины вокруг меня на колени встали, я бы только гордо и презрительно отвернулась.
ЮНОНА АНТОНОВНА. Ах, нет, я любила Сатурна. Я о своем муже заботилась: прежде чем из дома отпустить, я все у него выспрашивала: куда, зачем, к кому, а потом еще по телефону позвоню, проверю — там ли Сатурн Иванович. Я во все мелочи входила. Письма его распечатывала, деньги в его бумажнике сама пересчитывала.
КОМИК. Вам подкрепиться
ЮНОНА АНТОНОВНА (слабо). Целую.
КОМИК подает тарелку, ЮНОНА с аппетитом ест.
ТРАГИК. Юнона Антоновна, вы должны кушать не для себя, а во имя искусства.
ЮНОНА АНТОНОВНА. Искусства... но у меня отнимают роли. Дирекция забыла, как я на этих слабых плечах весь революционный репертуар держала. Как еще в девятнадцатом году я первая роль атеистки играла. Играла искренно, убежденно, даже молилась: «Господи, помоги мне атеистку сыграть». Теперь все кончено.
Отодвигает тарелку.
Дайте мне слабых умирающих звуков, таких же, как я сама.
Берет гитару и поет.
{Душевный смерч и тяжкий гнет Сжимают бедненькую крошку.
Не в силах больше сделать взлет Моя игрушечная ножка.]
В душе моей теперь туман,
Слеза в душе и слезы в небе.
Сгибает горе стройный стан,
Я вся тонка, как будто лебедь.
Не сбросить сердцу тяжких пут,
Былое счастье вспоминая,
Я вся из блесток и минут,
Я не такая — вся иная.
В снегах потерян жизни след,
За счастьем следует расплата,
Меня покинул мой Альфред,
И плачет, плачет Травиата.
Вбегает САША БЫСТРЫЙ с листком в руке.
САША. Предлагается подписка на подарок Грааль-Га- ремной.
ЮНОНА. Этого только не хватало.
ЛЮБОВНИК. Виноват, по какому же случаю?
САША. Во-первых, потому, что она невеста Сатурна Ивановича...
ЛЮБОВНИК. Виноват. Подарки должен делать жених, а не труппа. Насколько я понимаю, Сатурн Иванович вступает в брак единолично.
САША. А вы бы хотели, подписавши по рублю, вступить в брак все? Но вы меня не дослушали. Во-вторых, Грааль-Гаремная справляет двухлетний юбилей своей театральной деятельности.
ТРАГИК. Двухлетний юбилей!.. Где мы живем?.. Господи, сделай меня итальянцем. Я подпишу этот лист, только перешагнувши через свой собственный труп.
СТАРАЯ АКТРИСА. Чествование, подарок... И кому? Грааль-Гаремной.
Входит САТУРН и останавливается позади актрисы.
Этой... (актриса оглядывается) талантливой актрисе, нашей гордости, да я первая подпишу.
Идет и подписывает.
САТУРН. Что это за подписка?
САША. На подарок Зинаиде Львовне по вашему распоряжению и по инициативе труппы.
САТУРН. Очень мило. Но я боюсь, что мое присутствие стеснит. Может быть, здесь есть нежелающие подписывать.
ТРАГИК (подходя подписывать). Что вы, Сатурн Иванович, я скорее перешагну через свой собственный труп, чем откажусь от подписки.
САТУРН. Сейчас я приглашу сюда Зинаиду Львовну, ей будет приятно видеть ваши подписи.
Уходит, CAIIIA за ним.
ЮНОНА. Ха-ха. И я верила в вашу дружбу.
КОМИК. Вы что же, товарищи? (Юноне.)
ТРАГИК (указывает на старуху). Это она виновата: «Этой талантливой, нашей гордости»...