Лирелии - цветы заката
Шрифт:
– Господи, что здесь произошло? Кто мог это сделать? – пораженно бормотал Вальгард, вглядываясь в знакомые лица тех, с кем мы разговаривали еще позавчера.
Пройдя чуть вперед, я вдруг увидел подозрительно знакомый плащ и растрепанные на ветру платиновые волосы, на которых алела кровь. Мое сердце пропустило удар.
– Ингерд! – закричал я, бросившись к распластанной на земле девичьей фигурке.
Сев рядом с ней, осторожно взял ее под голову, пытаясь привести в чувство. Слабое биение ее сердца было едва ощутимым. Судорожно вздохнув, Ингерд закашлялась и открыла глаза.
– Эрик! – едва слышно воскликнула она.
Ее голос сейчас походил на шелест ветра.
– Эрик, я пыталась увести людей от них, но не смогла. Я хотела спасти… Но они сильнее. Они
– Ингерд, кто на вас напал?
– Страшные, жуткие чудовища… Люди… С клыками, когтями. Они были словно звери. Появились из ниоткуда и начали убивать всех. Харальда одним из первых…
– Отец! – воскликнул, остолбенев Вальгард.
Я обернулся к нему, и наши взгляды встретились. Мы ничего друг другу не сказали, но прекрасно все поняли без слов.
Ингерд тяжело вздохнула.
– Меня сначала словно не видели, я пыталась хоть кого-нибудь увести, но здесь они настигли нас. Я думала, что умру, так тебя и не увидев.
– Ну что ты говоришь, Ингерд! Ты не умрешь! – заверил я ее, гладя по волосам. – Ты не можешь меня оставить!
Нет, нет, нет! Только не моя Ингерд! За что? Мне не хотелось думать о том, что она живет последние минуты, эта мысль разрывала меня изнутри, но мне стоило лишь беглым взглядом окинуть свою жену, чтобы понять, что времени нам осталось на двоих предательски мало. Оно утекало сквозь мои пальцы вместе с ее кровью, сочащейся из ран.
– Мы не властны над смертью, Эрик. Ее дыхание уже рядом… Я слышу его, - слабея, промолвила она, коснувшись моей щеки дрожащей рукой.
– Нет! Ингерд, прошу тебя, не умирай! Я не могу тебя потерять! Ты мне так дорога…
Она снова закашлялась, закатив глаза, а потом ее прерывистое сиплое дыхание вдруг стало ровным, и это будто придало ей сил. Она посмотрела на меня, широко распахнув глаза. В душе моей всколыхнулась робкая надежда, что Ингерд выживет.
– Послушай меня, Эрик. Ничего не проходит бесследно. Тело наше бренно, но душа воистину бессмертна. После смерти ей нужен покой, чтобы вновь возродиться в новом теле. И снова жить. Мы проживаем тысячи жизней. Я еще приду к тебе. Все повторится. Ты найдешь меня. И через тысячу лет вновь выпадет снег, и тогда я вернусь. Моя дорога к тебе будет устлана цветами и снегом.
– Что ты говоришь, любовь моя! Что значит - тысячу лет? Я умру!
– Нет, любимый, ты не умрешь. Не познаешь ты ни Рая, ни Ада. Не узнаешь Вальхаллы. Ты на пороге вечности… Вот он – твой ключ к нашей встрече. Нас с тобой больше нет в этой жизни. Но в следующей… Только дождись меня. Войди в объятия вечности, и мы снова будем вместе через тысячу лет, когда вновь выпадет снег. Я знаю, ты меня дождешься. Любовь не ведает времени. Я буду звать тебя, услышь мой зов.
Не осознавая до конца смысла ее слов, я лишь легонько сжал ее руку, словно это могло удержать ее жизнь еще хоть на минуту.
– Я люблю тебя, Ингерд! Прости, что не сказал тебе этого раньше.
– Ты каждый день мне показывал свою любовь. Это ценнее, чем просто слова, Эрик. Я тоже тебя люблю. И, умирая, буду…
Ей перехватило дыхание, и ее тонкие пальцы судорожно сжали мою руку.
– Ингерд, прошу тебя…
– Поцелуй меня, - попросила она, слабея с каждым ударом сердца.
Я словно умирал вместе с ней. С выдохом припал к ее губам, тщетно надеясь, что судьба нас все же пощадит. Наш последний отчаянный поцелуй с солоноватым привкусом крови. Прямо над нами в небе раздался оглушительный гром, и с неба упали первые капли дождя.
– Вечность уже за твоей спиной, - едва слышно прошептала она и закрыла глаза.
Теперь уже навеки. В тот миг моя душа разлетелась на осколки, а в сердце поселилась бесконечная пустота. Дождь стал усиливаться. Вмиг потемневшее небо рассекла ветвистая ослепительная молния.
– Вальгард! – окликнул я брата. – Подойти сюда.
Ответом мне было молчание.
– Вальгард! – крикнул уже громче, поймав себя на мысли, что совсем не слышу своего брата.
Я хотел обернуться, чтобы вновь его позвать, но не успел. Черная тень стремительно мелькнула позади меня, чья-то стальная хватка дернула
– Пей! – приказал чей-то голос.
Прежде, чем мое сознание окутала тьма, я успел подумать, что если это смерть, то я должен успеть догнать Ингерд.
Уже на следующий день на закате я хоронил свою жену. Смотрел на пламя погребального костра, ощущая, как пустота внутри постепенно разрастается и пожирает меня. Теперь у нее на это будет очень много времени. Целая вечность…
Всего лишь один день перевернул мою жизнь так, что теперь я сам себе напоминал человека, ищущего выход из темной комнаты с завязанными глазами. Я был готов ко многому, но все произошедшее оказалось слишком даже для меня. В душе моей царил поистине вселенский хаос, и я не ведал, что ждет меня впереди, и что мне теперь делать со своей жизнью. Теперь уже вечной. Даже думать об этом было странно. Или даже страшно… Вся моя прежняя жизнь, которая существовала еще два дня назад, сейчас казалась чем-то отныне недостижимым и навеки утраченным. Хотя, так оно тогда и было. Я должен был, как старший сын и наследник, принять дела отца, и потом через много лет передать это имение уже своему старшему сыну. Сыну, которого мне родила бы моя Ингерд.
Оранжевые языки огня поглотили ту, что навсегда осталась в моем сердце. На следующий день еще до рассвета мы с братом покинули наши родные земли, которые по закону перешли семье нашего родного дяди. А мы… Как будто погибли вместе со всеми. Исчезли без следа, словно нас и не было здесь. Всех погибших спешно похоронили в тот же день, пока мы с Вальгардом проходили обращение. Как объяснил мне Олег, который и напоил нас своей кровью, он не стал хоронить Ингерд вместе со всеми, поскольку подумал, что я захочу это сделать сам. Он не знал, кем девушка приходится мне, когда нашел нас, но догадался, что она моя невеста или жена. А тем, кто вероломно напал на наше поселение, оказался двоюродный брат моего отца, ставший ради этого вампиром. Он предал нас. Меня и Вальгарда он не планировал обращать, а просто убить, как и всех остальных. Жаль, что Совет потомков Фаэтона казнил его за нарушение запрета о насильном обращении. Я предпочел бы расправиться с ним собственноручно.
Так и началась моя новая жизнь. С постепенного и мучительного осознания потери любимого человека, когда все, что у тебя осталось – это память. Олег подарил нам жизнь, с которой я тогда не знал, что и делать. Мне казалось, что у меня нет будущего. В тот момент я не осознавал в полной мере того, кем стал теперь. Рассказ Олега о других расах, мирах и пространственных порталах плохо укладывался в голове и звучал, как бред душевнобольного с богатой фантазией. Но это была наша новая реальность, и ее стоило принять как можно быстрей, чтобы не сойти с ума. Светлый разум мне еще пригодится. Вновь и вновь в памяти всплывали последние слова супруги. Они не выходили у меня из головы, и я то и дело задумывался над их смыслом. «Я еще приду к тебе. Все повторится. Ты найдешь меня. И через тысячу лет вновь выпадет снег, и тогда я вернусь. Моя дорога к тебе будет устлана цветами и снегом». Стоило ли трактовать ее слова прямо или же искать в них скрытый смысл? Ингерд в первую же ночь нашей супружеской жизни поведала мне, что с детства могла предвидеть некоторые события, но только те, которые не касались ее самой. Собственная судьба оставалась для нее загадкой, и она всегда говорила, что это к лучшему. Неужели перед своей смертью Ингерд смогла увидеть что-то о себе?