Лирелии - цветы заката
Шрифт:
– И мы тоже любим вас, наш неподражаемый профессор Мирайл, - послышался голос церемониймейстера. – Спускайтесь к нам со своим другом, лордом Каргайлом. С минуты на минуту мы с вами в рамках сегодняшнего кулинарного шоу увидим настоящий шедевр кондитерского мастерства, и самовар нам точно не помешает.
По рядам гостей прокатился одобрительный смех. Что до сих пор не уставало поражать меня в этом мире, так это совершенно простое и спокойное отношение к таким вот неординарным личностям, как Джеран. На Земле его назвали бы фриком. Хотя, выкинь здесь этот эсфирский фрик что-то уж совсем противозаконное, на него тут же найдется управа. Но
– Ну что, может быть и нам пора уже вернуться на нижнюю палубу? – предложила Герда. – Посмотрим, что там за кондитерский шедевр для нас приготовили. Интересно, с какой таверны шеф-повар?
– С таверны «Павлин», - ответил я.
– О-о-о-о, все ясно, - протянула Герда. – Не сомневаюсь, что нас ждет тот еще шедевр!
– Да ты что! А я и не знал, что в «Павлине» плохо готовят. Даже как-то досадно стало.
– Таверна недавно открылась, так что не переживай, - успокоила она меня. – Еще не вся столица в курсе, что за пафосным названием и внешним видом этого заведения скрывается самая банальная забегаловка с отвратительной едой.
– Видимо и сам командир судна не в курсе, раз заключил контракт с «Павлином».
Мы спустились на нижнюю палубу, после Джерана и его дружка Эверда, которые в красках рассказывали о том, как поспорили друг с другом. Проигравший спор должен был, надев на голову сапог крикнуть: «Я – самовар!» И откуда только некоторым такие бредовые идеи в голову приходят?
– Готова поспорить на партию карамельных макарон, ты пребываешь в недоумении от выходки Джерана, - промолвила Герда, наклонив голову в мою сторону. – Изумление в твоих глазах так и плещется.
Я улыбнулся ей в ответ.
– Честно говоря, да. Ты попала в точку. Но тебя, как я заметил, причуды Джерана так уже не удивляют.
– Ох, Эрик! Я чего только не видела за все эти годы!
Смеясь, мы заняли наш столик. К нам тут же подошел церемониймейстер, и с улыбкой глядя на меня, учтиво кивнул головой, сняв шляпу.
– Леди Нортдайл, какой приятный сюрприз! Для меня так же большая честь видеть вас среди гостей этого вечера, Лорд Нордвинд. Да еще и в такой очаровательной компании.
– Благодарю вас за ваши слова, лорд Индегир, - поблагодарил я мужчину.
– Я вместе со всем экипажем в лице капитана Ариссайла хотели попросить леди Нортдайл что-нибудь исполнить для наших гостей, - обратился он к Герде.
– Хоть один малюсенький романс! Это будет такая честь для нас и всего экипажа корабля! Очень вас просим! Не каждый день на борту корабля оказываются такие посетители.
– Хорошо, лорд Индегир, - с улыбкой согласилась Герда. – Я спою очень красивый лирический романс родом с Земли. Но мне понадобится помощь вон того прекрасного рояля.
– Все, как вы пожелаете, моя дорогая! Прекрасный выбор! Земные романсы – это так интересно! – просиял в ответ церемониймейстер и направился к небольшому помосту, который выполнял здесь роль сцены, чтобы объявить о выступлении Герды.
– И тут искусство тебя настигло, - сказал я, наблюдая за ней, пока она украдкой поправляла прическу.
– Ну что поделать… Артист может оставить театр, но театр никогда не оставит артиста, - философски заметила она.
Стрельнув напоследок в меня своими изумрудными глазами, отчего внутри меня разыгралась нешуточная буря, она прошла к сцене, гордо глядя
– О чем же нам сегодня споет обворожительная леди Нортдайл, славный маг Триумвирата? – спросил кто-то из толпы гостей.
– О любви, конечно же, - с улыбкой ответила она, изящно занеся руки над черно-белой чередой клавиш, в то время как меня вновь накрыло волной очередное дежавю – снова вечер, снова играет музыка и снова ее просят спеть. – В такой светлый вечер я спою вам о любви.
И снова песни о любви… Она поправила кристалл-усилитель звука в бронзовой подставке и опустила пальцы на клавиши, на миг закрыв глаза. Интересно, какая мысль сейчас посетила ее? Можно было хотя бы прочитать ее эмоции, но все мои попытки уже не раз оставались бесполезны. Ее аура, невиданной мною раньше силы, не позволяла сделать это, вставая бетонной стеной на любые проницательные поползновения в ее сторону. Может быть, поэтому ей не везло в личной жизни? По той причине, что ее бывшие парни не могли понять ее характера из-за этого магического барьера, но вместо того, чтобы достойно расстаться, начинали по-свински себя вести. Вот тут уже ее аура не причем.
Задумчиво глядя куда-то перед собой затуманенным взором, она смотрела поверх голов присутствующих, звуки первых аккордов романса летели ввысь, теряясь в бездонной темной глубине ночного неба. Я узнал этот романс. Его смысл и посыл были мне так близки все эти годы, что ее сегодняшний выбор песни уже казался мне мистическим и вовсе не случайным. На корабле воцарилась благоговейная тишина. Первые строки романса… Голос с бархатистыми интонациями, такой до боли знакомый и желанный. И словно не было никого вокруг, лишь мы вдвоем, и этот романс предназначался только мне одному. Наши взгляды встретились, и я ощутил себя птицей застывшей над пропастью в свободном полете. Ее губы тронула легкая полуулыбка, которая, без сомнений, предназначалась мне. Во всяком случае, мне хотелось так думать. В груди живительным эликсиром разлились тепло и нежность.
– Там нет меня, где на песке не пролегли твои следы. Где птица белая в тоске, где птица белая в тоске кружит у пенистой воды…
Да. Я угадал. Это именно тот самый романс, о котором я и думал. Я не раз его слышал, когда жил на Земле, но никогда не слушал его специально. Потому, что слишком болезненно и близко к сердцу воспринимал его смысл. Казалось, что в этих строках заключена вся моя жизнь. Жизнь без нее. И пусть ее не было рядом со мной, ее образ навсегда затаился в самом сердце, и куда бы я ни следовал, он остался со мной навечно. Теперь я точно знаю, что самая тяжелая наука жизни, это та, где нужно учиться жить после потери любимого человека.
Отзвучали последние прощальные звуки мелодии романса, и тишина взорвалась бурными аплодисментами и многочисленными криками: «Браво!» Изящно поклонившись благодарным зрителям, Герда вернулась за наш столик, провожаемая сотнями восхищенных глаз.
– Я бы слушал тебя хоть целую вечность, - сказал я, наклонившись к ней.
– Мне приятно это слышать, - ответила она, и в доказательство сказанного ее щеки расцвели бледно-розовым румянцем, а в глазах вспыхнули зеленые искорки.
Церемониймейстер объявил о начале кулинарного шоу, которое должно было начаться с появления обещанного нам кондитерского шедевра. Спустя минуту этот самый шедевр, похожий на белый конус, украшенный черными аляповатыми цветами, катили двое мужчин в униформе поваров на маленьком передвижном столике.