Лирелии - цветы заката

Алешина Екатерина Евгеньевна

Такого украшения зимнего дерева у меня еще не бывало! Наряжая пихту, мы разговаривали обо всем на свете, и Эрик, как бы между делом, вешая очередную игрушку на пихтовую лапу, оставлял мимолетные невесомые поцелуи на моей шее или плечах, которые обнажал вырез-лодочка на платье. Наши питомцы, безошибочно уловив флер романтизма, витавший в воздухе, проявили максимум деликатности и убежали играть во двор.

– Так-с, осталось в качестве завершающего штриха добавить елочные бусы, - промолвил Эрик, придирчиво разглядывая украшенную пихту.

– Согласна, бусы лишними не будут, кивнула я, глядя вместе с ним на дерево, увешанное разноцветными игрушками.

– А их, мы, кажется, забыли взять из кладовки. Сейчас схожу за ними, -

сообщил Эрик, отправляясь за бусами.

Я осталась совершенно одна в гостиной, и внезапно мне вдруг нестерпимо захотелось найти спальню Эрика. Там я еще не была, поскольку входить в личные покои моего нитар я могла лишь после помолвки, но почему-то сейчас мне просто жизненно важно было оказаться там. Как будто что-то неведомое манило меня туда. Это странное чувство не раз уже возникало, хоть и не так остро, стоило мне прийти в дом Эрика, но каждый раз я мысленно запрещала себе даже думать об этом, потому как подобный шаг казался мне весьма неприличным. Эта мысль за считанные секунды, едва оформившись в голове, стала навязчивой идеей. Я не находила этому разумного объяснения. А сейчас, когда Эрик ушел в кладовку, оставив меня одну, я поняла, что просто сойду с ума, если не зайду в его личную комнату. С одной стороны, это огромная глупость, которая к тому же, будет выглядеть весьма двусмысленно с моей стороны, но с другой, такая странная тяга не могла возникнуть на пустом месте. Последние сомнения в правильности моего поступка были развеяны, стоило мне увидеть знакомую с юности картину на лестничном пролете – клубы густого белого тумана, из которого в разные стороны вырывались сгустки, словно длинные щупальца осьминога.

– Что ты такое… - пробормотала я себе под нос, и направилась к лестнице.

Со стороны туманной субстанции послышался смех. Оно еще и смеется? Стало ясно, что происходит что-то явно из ряда вон выходящее. И почему в тот момент я не позвала Эрика? А загадочное туманное нечто устремилось вдаль по коридору с неожиданно приличной скоростью, что уж совсем меня удивило. Как-то это непохоже на туман… Прибавив еще скорости, это нечто заставило меня так же ускориться. Когда мне показалось, что сейчас я смогу его догнать, случилось неожиданное – туман, остановившись, мгновенно исчез, словно его тут и не было.

– Что это еще за дела? – подумала я вслух, и массивная деревянная дверь, напротив которой я стояла, беззвучно отворилась, словно приглашая меня войти.

Первое, что бросилось в глаза, стоило лишь мне войти в комнату – широкая кровать, аккуратно застеленная бордовым покрывалом, прикроватная тумба, на которой ночной светильник освещал стоявший рядом снимок в рамке – мы с Эриком на недавнем праздничном балу по случаю годовщины свадьбы Вальгарда и Астрид. Повернувшись назад, я не поверила глазам, увидев свой большой портрет, висевший на стене напротив. Взяв светильник со стола, вместе с ним подошла к портрету, вглядываясь в собственное лицо на картине. И почему Эрик молчал о том, что написал мой портрет и повесил его в спальне? К чему эти тайны? Мой взгляд зацепился за знакомое опаловое ожерелье и такие же серьги, маленькую родинку над губой и цветок лирелии в руке. Только платье на мне изображено какое-то старомодное. Такое на Эсфире носили не одну сотню лет назад, наверное. От картины веяло магией, и, перейдя на магическое зрение, я увидела, что весь мой портрет пронизывала сеть сохранных чар, которые предохраняли его от порчи. И тут мне бросилась в глаза надпись в самом низу картины, выполненная витиеватым почерком, в котором без труда узнавалась рука Эрика. Поднеся фонарь к поближе к портрету, я прочитала надпись вслух.

«Ингерд. Одна тысяча пятьсот двадцатый год от Рождества Христова. Земля».

Светильник выпал из вмиг ослабевших рук и с оглушительным звоном разбился, ударившись об пол.

Глава 14. Истина

Эрик

Велик

и неизбежен закон подлости! Произошло именно то, чего я опасался больше всего – что Герда узнает правду раньше, чем я соберусь с духом и найду нужные слова, чтобы рассказать ей о нас. Вот только как ей пришло в голову зайти в мою комнату, когда она там даже ни разу не была и не знала, где эта комната находится. Но какая теперь разница, что сподвигло ее заглянуть туда, когда теперь Герда смотрела попеременно то на меня, то на свой портрет, и в ее глазах пылал такой огонь, что если бы она владела пирокинезом, моя комната уже воспламенилась бы. Разбитый светильник, по звону которого я нашел Герду, осколками лежал на полу.

– Красивый портрет, угу, - едко заметила она, вновь посмотрев в мою сторону. – Если бы не год написания, я б, конечно, «поплыла». А так… прокололись вы, лорд Нордвинд… Портретик-то припрятать надо было. Тогда бы стало проще убеждать меня в вашей искренней заинтересованности мной.

– Герда, нам нужно спокойно поговорить. Поверь, ты очень многого не знаешь, - попытался я объясниться.

– Хах, даже не сомневаюсь, - перебила она меня.

– Давай мы с тобой сейчас спокойно поговорим, и я все тебе расскажу, - предложил я. – Поверь, для тебя все сразу встанет на свои места. Я все не решался сказать тебе правду, потому что боялся твоей реакции. Все-таки это нелегкая история.

– История о том, как убили твою жену, а через драконову тучу лет ты встретил девушку, как две капли воды похожую на нее, и поэтому влюбился, так?

– Не совсем. Моя жена действительно погибла от рук предателей. А перед смертью оставила пророчество, в котором говорила, что через сотни лет мы снова будем вместе, когда ее душа возродится в новой жизни. Тогда ее слова были для меня чем-то неясным, но совсем скоро мне стал понятен их смысл. Пророчество сбылось. Я встретил тебя через восемьсот лет ожиданий.

Мои слова повергли ее в шок. Оцепенев от услышанного, она пораженно смотрела на меня так, словно перед ней стоял не я, а разъяренный тролль.

– Эрик, ты сейчас серьезно? – спросила она, судорожно вздохнув.

– Абсолютно, Герда. Ты не просто похожа на мою погибшую жену. Это ты и есть, только в новом воплощении. Ведь это главный закон мироздания – тело умирает, душа покидает его, чтобы возродиться к новой жизни.

Словно в трансе, она смотрела куда-то мимо меня невидящим взором, в котором уже заблестели, готовые вот-вот пролиться слезы.

– Ну уж нет! Я – это я, а не копия твоей бывшей жены! – воскликнула она. – Я не собираюсь быть на нее похожей и соответствовать твоим ожиданиям!

– Ты не копия, Герда, что ты такое говоришь! Неправильно мыслить о себе в прошлой жизни и в нынешней, как о двух разных людях! Может быть, незначительные отличия между Ингерд и Гердой имеются, но все же, по сути, это один и тот же человек, просто в разных воплощениях! Ведь душа одна.

– О Боги! – простонала она, устало потирая виски. – Я не верю, что это все происходит со мной! – Это, наверное, какой-то сон! Эрик, не известно ни одного случая, чтобы кто-либо, возродившись в новой жизни, получал ту же самую внешность, что и в предыдущей. Такого не бывает! Я вообще могла родиться смуглым черноволосым мальчиком!

– Но Богам было угодно повторить тебя до мелочей, - сказал я.

– Если это так, то почему? Почему именно со мной все вышло по-другому?

– Да кто ж этих Богов знает, почему они так решили. Но как бы там ни было, я безмерно счастлив, что наконец-то вижу тебя живой и настоящей, а не видением из сна.

Я сделал шаг на встречу к ней, но она отпрянула от меня.

– А ты вообще собирался мне правду рассказать?

– Собирался. Но все подыскивал слова. Сама понимаешь, такое непросто поведать. Но вышло все, как обычно, когда ты хотел как лучше, а оно… Как ты нашла мою спальню так быстро? Меня ведь не было от силы пять минут, когда ты только успела?