Лирика: поэтика и типология композиции
Шрифт:
Этап анализа – этап черновой, это акт предварительной работы исследователя. Он может быть обозначен кратко, если структура стихотворения прозрачна, но и включать аргументы, если структура стихотворения сложна, если возможны варианты в вычленении композиционных звеньев. Цель анализа – во всей полноте выявить фазы в движении мыслей и чувств поэта, расставить своеобразные вехи, которые помогут понять и динамику, и сам механизм движения мыслей и настроений. Фактически речь идет о составлении по возможности подробного композиционного плана стихотворения.
Практика показывает, что при недостатке опыта этот этап работы вызывает определенные трудности. Анализ порой отнимает излишне много времени. Затраты усилий на составление
Главная задача – совсем не в том, чтобы разбить стихотворение на части и оставить его в таком «разобранном» виде. Цель и смысл всей работы – во втором ее этапе, в синтезе.
Суть синтеза – установление связей между выделенными микрочастями стихотворения, уяснение «лабиринта сцеплений», в котором, по мысли Л. Н. Толстого, и состоит сущность искусства. По расставленным в ходе анализа вехам необходимо новое прочтение текста: теперь обнаруживаются взаимосвязь, перекличка, ассоциации и другие взаимодействия частей стихотворения. Это и позволяет по возможности полно постичь его реальное содержание.
Композиционный анализ возможно дополнить наблюдениями, в «чистовом», итоговом варианте – совместить его с наблюдениями над характерностью поэтического стиля стихотворения; композиционный анализ легко может перерастать в целостный анализ. В некоторых случаях представим и такие анализы, но постараемся не часто отвлекаться от поставленной более узкой цели. Даже и в роли самостоятельного, автономного предмета изучения композиция позволяет понять очень многое, самое существенное в тексте стихотворения.
Не ставим задачу определения в общем виде того, что представляет собой содержание лирики: этот вопрос принципиально важен при уяснении специфики лирики как рода литературы в соотношении с эпосом и драмой; в таком плане он требует детального обоснования. Оттолкнемся от поэтической практики, предполагая, что в лирических стихотворениях встретим и размышление, и мир чувств, и состояния – все, что охватывается понятием внутренний мир поэта. Это главное, но этим предмет лирики не исчерпывается: в него входит и пропущенный сквозь призму авторского сознания внешний мир – описания (особенно в пейзажных стихах), приемы характеристик (в «портретных» стихах).
Поэзия дает основание говорить о плодотворном взаимодействии двух типов словесных образов, если под словесным образом иметь в виду законченную, имеющую самостоятельное значение поэтическую мысль, обладающую возможностями воздействия на воображение и эмоции читателя. В таком случае словесные образы можно разделить на образы-картины и образы-рассуждения. Образ-картина – такое словесное изображение, которое своей энергией способно вызвать в воображении читателя непосредственный (зрительный, слуховой) облик действительности. Менее очевиден образ-рассуждение, где мысль облекается в логическую форму. Как отличить поэтический образ от рифмованной и ритмизированной прозы? Рассуждение становится образом в том случае, когда привлекает содержательностью самой мысли, демонстрирует изящество, виртуозность ума.
Приведу пример из лермонтовского послания (превратившегося в небольшую поэму «Валерик»): здесь удивительно взаимодействуют, переходя из одного в другое, образ-картина и образ-рассуждение.
А там, вдали, грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы – и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: «Жалкий человек,
Чего
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он – зачем?»
Можно говорить не только о взаимодействии, но и о синтезе картины и рассуждения в образе-символе; характерность символа – в двуплановости, когда образ сохраняет живую предметность в изображении действительности, но за предметной оболочкой явственно проступает новый, более емкий смысл.
Композиционный анализ опирается на компоненты системного анализа, ныне повышающего свой авторитет в качестве общенаучной методологии.
Нетрудно заметить, что предлагаемая методика композиционного анализа предполагает логическое осмысление текста. Устраним возможное недоумение: не слишком ли рационалистичен такой путь? Не войдет ли он в противоречие с работой поэта, где много эмоционального и даже интуитивного? Это вопросы не праздные, поскольку их задает практика: «анатомировать» стихотворение многим как бы запрещает внутреннее эстетическое чувство. Однако альтернативы нет. Ограничиться чисто эмоциональным восприятием лирики невозможно. Композиционный анализ не может и не должен «убивать» эмоциональное восприятие: он должен дополнить и обогатить это восприятие. Процесс познания сам по себе не чужд эмоциональности, он может и должен доставлять высокую радость.
Поэт и исследователь его творчества не могут идти одним путем. Исследователь стоит перед неизбежностью и необходимостью формальной перестройки структуры произведения. Но в результате он и получает возможность извлечь логический эквивалент эмоционального содержания.
В том, что такая попытка вовсе даже не предосудительна, обнадеживает поэтическая мысль Александра Блока:
И, вглядываясь в свой ночной кошмар,
Строй находить в нестройном вихре чувства…
Но если сам поэт ставит задачей в стихии, в хаосе жизни, в нестройном вихре чувства разглядеть строй, то, во-первых, можно ожидать, что этот строй и воплотится в произведении, и, во-вторых, задача увидеть этот строй, подчеркнуть его, показать его художественный смысл является законной задачей исследователя.
Наша задача – не только пояснить методику композиционного анализа и предложить ряд его практических образцов, но и шире – на этой основе продемонстрировать продуктивные и художественно выразительные типы лирических композиций.
Опять-таки пойдем навстречу возможным сомнениям. Уместно ли вообще говорить о типологии, поскольку художественное творчество (лирика – открыто, даже подчеркнуто) стремится к своеобразию, к индивидуальной неповторимости, оно исключает тиражирование. Но разве новаторство исключает традиции? Новаторство не бывает абсолютным. Диапазон ресурсов языка, систем стихосложения, жанров, методов весьма широк, но и не безграничен. Неизбежные повторы – отнюдь не удел одних эпигонов. Повторяемость форм (закон преемственности) – отнюдь не препятствие для бесконечного движения вперед. Нет ничего удивительного, что поэтическая практика закрепляет удачные, выразительные формы художественного мышления. Форма не жестко связана с содержанием: единство подходов к восприятию предметов и явлений не сковывает художника в выборе этих предметов. В конечном счете перед искусством главная цель – постижение мира и человека. Исчерпать эту задачу невозможно: трудно решаются коренные жизненные проблемы, а жизнь отнюдь не скупа на добавление новых и новых «проклятых» вопросов. Возникают и будут возникать и новые формы освоения жизненного содержания, но нет причины отказываться от выверенных практикой путей познания, которые отнюдь не исчерпали своих возможностей.