Лирика: поэтика и типология композиции

Никишов Юрий

Поэту даже мало зрения и слуха, в заключительной строфе он прибегает к умозрению, но все для того, чтобы поддержать азарт настроения.

Центростремительный тип композиции встретится и в стихах, построенных в форме рассуждения. Такого рода стихи лаконичны: формулируется тезис, мотивируется его правомерность.

Алексей Решетов – поэт исхода советской поры, активно работавший в жанре лирической миниатюры, поэт высокой композиционной культуры. Одно из ранних его стихотворений – «Поэты».

Поэты погибают не от пуль,

Поэтов сокрушают не наветы:

Сам

по себе мучителен их путь,

Самих себя не берегут поэты.

Расширены глаза, как у детей.

Попробуй жить и растратить крови,

Переживая тысячи смертей

И чьих-то несложившихся любовей!

Да, чистой кровью пишутся стихи,

Да, вечно словотворчество людское

И с красной начинается строки,

И красной завершается строкою.

Решетов начинает стихотворение полемически, отлично понимая, что и по-другому складывались (и будут складываться) судьбы поэтов. Бывает всякое, а выделяется основное. Решетов славит самый тяжелый, самый достойный путь. Увы, именно такой отнюдь не бывает редким.

Временная

Время – одно из важнейших условий человеческого бытия. Во времени развертывается человеческое переживание. Естественно, что и лирическое размышление чрезвычайно часто фиксирует этапы состояний, настроений, духовного развития.

Приведем известное пушкинское послание «К Чаадаеву», призывая обратить внимание на времена глаголов; композиционные части стихотворения сразу же выделим графически.

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,

Исчезли юные забавы,

Как сон, как утренний туман.

Но в нас горит еще желанье,

Под гнетом власти роковой

Нетерпеливою душой

Отчизны внемлем призыванье.

Мы ждем с томленьем упованья

Минуты вольности святой,

Как ждет любовник молодой

Минуты верного свиданья.

Пока свободою горим.

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

Движение времени от прошлого к настоящему и к будущему

в этом стихотворении удивительно прозрачно. По-видимому, рубежи переходов позволяют воспринимать композицию стихотворения как трехчастную. Впрочем, вариантность восприятия возможна. Известную сложность заключает стык второй и третьей части. В переходном четверостишии еще сохраняется настоящее время в придаточных предложениях («горим», «живы»), да и форма будущего времени далее выступает в побудительном значении («посвятим» и далее «верь»). И все-таки переход тесно слит с итогом, почему и предпочтительнее, не злоупотребляя слишком дробным членением стихотворения на значимые части, ограничиться обособлением основных, воистину этапных в движении поэтической мысли частей.

Что дает внимание к композиционной структуре стихотворения? Что прибавляет к нашему пониманию текста наблюдение, что мысль поэта движется от недавнего прошлого к настоящему, а через него устремляется в будущее?

Эффект такого прочтения уже в том, что мы получаем возможность почувствовать источник органической цельности стихотворения: он в глубокой и задушевной искренности послания, в беспримесном автобиографизме. Не абстрактно-отвлеченный портрет современника (еще говорят иногда – «лирического героя»), но точный духовный автопортрет воспроизводит Пушкин. Стихи помогают понять самосознание поэта: мы видим круг интересов, с которыми поэт порывает, и мечту, на крыльях которой устремляется в будущее.

Высокая степень конкретности, отличающая стихотворение, ко многому обязывает. Если мы воспримем послание к Чаадаеву как очень личные стихи Пушкина, все встает на свои места. Отказ от обмана «любви, надежды, тихой славы» – это расставание Пушкина с кругом забот поэта-

эпикурейца, поклонника «легкой поэзии», мотивам которой заплачена щедрая дань в лицейских (да и в соседних! ) стихах. Стало быть, установление простой, «незначительной» поэтической детали (характера движения поэтической мысли во времени) оказывается не таким уж малозначащим: это побуждает точнее ориентировать смысл стихотворения в контексте духовной эволюции поэта.

А как понять такую поэтическую деталь: «на обломках самовластья»? Тут композиционный анализ не помощник. Что это за обломки? Самодержавия? Нет. В понимании Пушкина это деталь не общественно-политическая, а психологически-политическая. «Самовластье» – это деспотизм, тирания, произвол. Как частность бытует и в политике.

Относительно будущего устройства верховной власти в России не было единодушия среди участников движения декабристов. Наиболее решительными были республиканцы. Но очень многие члены тайных обществ не покушались на статус монархии, но хотели бы ввести ее в рамки конституции.

Воззрения конституционных монархистов разделял Пушкин. Он учился «Свободною душой Закон боготворить» («Деревня»). В оде «Вольность» он к тому же призывал властителей:

Склонитесь первые главой

Под сень надежную Закона,

И станут вечной стражей трона

Народов вольность и покой.

Близкую по типу, но иную по содержанию временную композицию можно наблюдать в пушкинском шедевре «К * * *».

Я помню чудное мгновенье: