Лис Улисс и край света

Адра Фред

О, как они пытались сломить мой дух! Каким издевательствам подвергали!

— Эй, преступная птица! — глумился крокодил-тюремщик, размахивая почтовым конвертом. — Танцуй, тебе письмо! А теперь пой! Пиши стихи! Рисуй картину! Снимай кино!

И я выполнял все, что он велел, теша себя надеждой когда-нибудь поквитаться со злодеем. После всех унижений он наконец отдавал мне письмо. Ах, эти прекрасные весточки с воли! «Евгений! — писали мои верные друзья. — Держись! Придет время и темницы рухнут! Да, буквально через лет шестьсот, больше ни одна темница

не выдержит! Время сильнее тюрем, дружище! Знай, что мы не забываем тебя, наш отважный… э-э… доберман?»

Иногда приходила Барбара, чтобы пытать меня голодом.

— Смотри, какой замечательный суп! — говорила она. — Ты получишь его, если выдашь сообщников!

— Ни за что! — гордо отвечал я.

— Напрасно, Евгений. Если ты выдашь сообщников, то они тоже получат по тарелке супа — как только выдадут тебя.

— Лучше смерть!

— Тогда голодай! Ах, какой супчик, какой запах, ммм…

Мучительница уходила только перед обедом, на который я получал лишь кусок хлеба, рыбу, персики, ананасы и бутерброды с икрой. После обеда мой прекрасный палач возвращался и пытка голодом возобновлялась — аж до самого ужина.

На четвертые сутки заключения я понял, что больше так не могу, и стал задумываться о побеге. Самым простым способом казался тот, о котором писали мои друзья: перенестись в будущее на шестьсот лет, когда на месте этой тюрьмы уже будут руины. Я сосредоточился на выполнении плана, и поначалу все шло замечательно — всего за какие-то десять минут мне удалось перенестись в будущее на целых десять минут. Но внезапно дверь в камеру распахнулась и на пороге возник генерал Борис собственной персоной.

— Евгений, ты свободен! — радостно возгласил он. — Нам, твоим друзьям, удалось доказать, что все обвинения против тебя сфабрикованы! Против виновных уже фабрикуются встречные обвинения!

О, запах свободы! О, аромат воли! Как хорошо, что я не успел унестись в будущее слишком далеко… Ведь я принадлежу этому времени, и теперь оно тоже принадлежит мне.

Узор девятый, невидимый в тумане

На следующее утро Никому Неизвестный Гений проснулся знаменитым. Именно так могли бы писать его будущие биографы, если бы не то обстоятельство, что уже очень много лет Гений не засыпал и не просыпался — как и любой уважающий себя призрак. Но это никак не отменяло того факта, что именно в этот день к нему вдруг взяла да и пришла слава.

Известность приближалась к его дому в модной фиолетовой машине и имела облик молодой гиены. Звезда вершинской журналистики Катерина ехала медленно — во-первых, из-за тумана, а во-вторых, из-за странных созданий, то и дело из этого тумана выныривающих и грозящих невнимательным автомобилистам аварией. Создания очень напоминали уже хорошо знакомых городу Бумажных Зверей… Но они казались выше своих предшественников, а сделаны были из дерева. Самих же Бумажных Зверей видно не было, словно они все разом пропали.

Собственно, именно из-за этих невероятных существ Катерина и направлялась в Дом Неизвестного Гения —

в надежде обнаружить там призрак бывшего хозяина. Когда вчера она ненадолго задумалась о Бумажных Зверях, ей показалось, что упоминания о них она уже где-то встречала. Журналистка напрягла память и вспомнила, что на заре ее карьеры в «Правдах» ей нередко приходилось рыться в редакционных архивах и листать старые подшивки газет. Как раз из этих воспоминаний и всплыли в ее мозгу слова «Бумажные Звери» и «Неизвестный Гений». В каком именно контексте, она не помнила. Кажется, какой-то тигр, над которым все потешались, пытался внушить городу что-то, связанное с этими зверюгами. А может, и нет. Но, как бы то ни было, это — единственная зацепка. Лишь бы только призрак все еще обитал в доме.

— Ау! — позвала Катерина, переступив порог. — Есть здесь кто-нибудь?

Дом ответил тишиной.

— Неизвестный Гений, если вы тут, отзовитесь! — повторила попытку гиена. — Меня зовут Катерина, я журналистка из «Утренней правды». Мне надо с вами поговорить!

В дальнем углу комнаты появилась полупрозрачная фигура тигра.

— О чем же? — спросил дух, устраиваясь в кресле и раскуривая призрачную трубку.

Катерина уселась за стол и с готовностью ответила:

— О Бумажных Зверях! А теперь еще, видимо, и о Деревянных!

— Да неужели? — усмехнулся Гений. — Как же, расскажу я вам! Ага, ждите! Надо же, опомнились. Я ведь предупреждал об их появлении, еще когда был жив! И что, кто-нибудь поверил величайшему специалисту по будущей истории? Как бы не так! Меня подняли на смех!

— О, это так ужасно, — принялась сокрушаться журналистка. — Как жаль, что тогда не было меня, уж я бы точно вас поддержала. Да-да, поддержала бы и прославила!

— Ничего, — с горечью произнес тигр. — Подлинные гении всегда непризнанны. Плебс предпочитает бездарей.

— О, как вы правы! — немедленно согласилась Катерина. — Да-да, именно так — подлинные гении всегда непризнанны. Кроме, разумеется, самых подлинных гениев.

— Что вы имеете в виду? — насторожился призрак.

Собеседница притворилась удивленной.

— Ну, как же? Самые подлинные гении — это те, что получают признание после смерти!

— О…

— Конечно! Ведь они опередили свое время, так? А после смерти время их нагоняет. Вот как с вами сейчас произошло.

— А что? Убедительно! — Гений, незаметно для самого себя, приосанился и принял важный вид. — Что вы там сказали насчет со мной произошло?

— Звери созрели для того, чтобы оценить вашу гениальность. А я буду вам проводником к заслуженной славе. С выходом ближайшего номера «Утренней правды» вы перестанете быть Никому Неизвестным Гением, а станете Всем Известным Гением! Табличку на вашем доме срочно придется сменить, а в самом доме прибрать — ведь скоро сюда начнут водить экскурсии.

— Да… — прошептал призрак. Он уже чувствовал щекочущие лучи славы. — Да… Так что вы хотели спросить?

— Бумажные и Деревянные Звери. Кто они, откуда и зачем?