Лис. Сказания Приграничья
Шрифт:
— Донгеллам мы еще отомстим, — усмехнулся Вандер, добавив в голос холодка. — Повернись. Ты знаешь правила.
— Я заслужил второе наказание, мой вождь. И пусть третья ошибка будет мне смертью, — промолвил шаман, сбрасывая плащ и подставляя вождю спину.
Вандер грустно усмехнулся. Древнее правило работало, слова были произнесены. Как бы хорошо кочевник не выполнял задачи, но минимальная оплошность должна караться болью. Не он придумал эти законы, но ему их выполнять. Если Энд оступится еще раз, то потеряет все, кроме возможности мучаясь и заживо гния, дожить оставшийся месяц на этой земле.
Вождь посмотрел на бугрившиеся шрамы на спине друга. Шрам, в виде буквы
В нескольких точках на краю шрама вздулись желтые пузыри. Вандер снял с пояса кинжал, провел острием по волдырям, чуть надавил острием. Энд вздрогнул, реагируя на прикосновения холодного металла. Пузырь лопнул, орошая спину шамана густым серо-зеленым гноем.
Вандер тряхнул головой, трижды взмахнул кинжалом, стараясь попасть острием в старый росчерк. Удалось.
— Благодарю, мой вождь, — процедил шаман сквозь тесно сомкнутые зубы. Второе наказание было больнее первого, и Энд не смог сдержать стона. За это Вандер мог его убить, но вождь сделал вид, что не услышал слабости близкого друга. Шаман еще понадобится главе кочевников, и было бы глупостью убивать его сейчас. Да еще и долгая дружба была помехой.
Вандер тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас он должен быть сосредоточен и собран на одном. Ритуал. Все остальное не имеет значения.
— Встань с колен, брат мой, — велел Вандер и обернулся на шум. Гул над Хорелтоллом нарастал. Кочевники, что мужчины, что женщины, побросали свои занятия и сгрудились возле дороги. По мостовой степенно двигалась конная процессия. Лошади вороной масти, с черным отливом, шли нога в ногу, расставленные в колонну под одной. Всего пять коней, но таких животных Вандер еще не видел. Настоящие, породистые. Королевские кони.
— Верховный шаман, — прошептал за спиной вождя Энд. Вандер почуял в голосе друга благоговение. Нахмурился. Разве так нужно относиться к гостям? Нет, это они должны трепетать перед Вандером и его правой рукой — шаманом Эндом. Ведь это кочевники добились воссоединения тех, кто долго был в раздоре. Ведь это Вандер предложил провести ритуал, не струсив, поверив в свои силы.
Процессия растянулась. Кони мерно вышагивали, неся всадников. Возглавлял шествие мужчина, закутанный в изумрудного цвета тонкий плащ. Он ровно сидел в седле, не вертел головой по сторонам, подобно простолюдину, а всматривался в точку на вершине пирамиды — в вождя племени кочевников.
Вандер улыбнулся — верховного шамана эльфов спутать с кем-то другим было невозможно.
Вслед за шаманом двигались три всадника, облаченные в легкую кожаную броню. Обтягивающие стройное тело молодых эльфов пиджаки, брючки из гладкой кожи — были цвета летних листьев. В руках они держали копья, на вымпелах которых развевались флаги остроухих — изумрудного оттенка, такого же, как и одеяние шамана. Замыкал процессию всадник в тускло-салатовой куртке, через плечо его был перекинут огромный лук, через другое колчан, из которого торчали черные перья хвостов стрел.
Вандер махнул рукой в сторону лестницы. Внимательно наблюдающие за повелителем снизу шаманы бросились к собакам, ухватили их за ошейники, не обращая внимания на глубокие царапины, оставленные на руках клыками сопротивляющихся псов. Процессия добралась до лестницы. Первыми спешились копьеносцы, встали по периметру, образуя вокруг коня шамана треугольник. Вандер моргнул, еще раз.
Лучник исчез из седла. Только что он наблюдал, как встает караул из кочевников, сидя на коне. Мгновение — и его нет. Вождь кочевников оглядел улицы вокруг, успел заметить лишь салатовую куртку, которая стремительно удалялась от пирамиды в сторону леса. «Стрелковая защита», — вспомнил Вандер подслушанное где-то выражение и уважительно покачал головой.
Копейщики, оглядевшись, убедились, что вокруг достаточно безопасно. Один из них кивнул шаману, тот скользнул из седла. Принялся бодро подниматься по лестнице, оставив охрану внизу.
— Я рад приветствовать верховного шамана Приграничных островов, истинного правителя эльфов этой страны, — проговорил Вандер заранее заготовленную фразу, едва шаман преодолел последнюю ступеньку.
— И я рад видеть тебя, сын степей, истинный властитель Приграничья, — слегка поклонился шаман.
Вандер присмотрелся к гостю. Чуть качнул головой — кочевник никак не мог определить возраст шамана. Кожа на его лице была морщинистой, желтой, с пигментными пятнами, какие бывают только у счастливчиков, доживших до старости. И еще она была настолько тонкой, что, казалось, готова рассыпаться от неудачного движения. Волосы у эльфа были седыми, с зеленоватым отливом, как и у всех представителей лесного племени.
Вождь кочевников призадумался — вроде бы старик, так он всегда думал. Но поверить в то, что шаман уже доживает свой век, мешали глаза. Они яркими искрами светились на изношенном лице, выдавая острый молодой ум.
— Я рад, что мы наконец-то сможем положить конец этой глупой войне, начатой нашими предками, давно забытой нашими детьми, — степенно продолжил приветствие шаман. Вандера передернуло — ну же, ближе к делу. Кочевник не любил долгие прелюдии и выжидания, считая, что они только вредят. Но знал, что эльфы не могут обойтись без небольших переговоров, даже если все решено.
— Забудем о войне и мы. Я рад, что народ эльфов выразил почтение вам, а не действующему правителю. Это верный поступок. Пора эльфам вернуться на землю, а вы возглавите их ход, Неназываемый! — проговорил Энд, делая небольшой шаг вперед.
— Благодарю тебя, хранитель магии степи! Я уверен, что твой немногословный повелитель поддержит нас! — ответил эльф шаману и потянулся ладонью к одной из многочисленных складок плаща.
Вандер переступил с ноги на ногу. Ну же, скорее! Вождю кочевников было неловко, но он понимал — в деле переговоров его близкий друг шаман сильнее косноязычного степняка. Поэтому и приказал — разговаривать будет Энд, а Вагнер лишь изредка встревать и поправлять, если дело пойдет не так, как нужно. Так и развивались отношения с эльфами до сегодняшнего дня, и Энд стал намного ближе к верховному шаману. Намного ближе, чем этого хотелось бы Вандеру. Но вождь кочевников ничего не мог с этим поделать, и мог лишь слушать обмен любезностями, кляня себя за косноязычность.
Наконец, шаманы закончили обмен восхвалениями. Вандер почувствовал, что волнение проникает в его душу. Шаман достал из плаща руку. Продемонстрировал лежащий на ладони камень. Артефакт светился мерным изумрудным цветом. Верховный шаман сделал шаг, вложил камень в углубление на постаменте.
— Что он делает? Что умеет? — не сдержался и спросил Вандер. Энд, стоящий за спиной шамана, округлил глаза. Плевать. Вандер должен был спросить.
— Любой камень дарует самое главное — испытание, которое позволяет носителю преодолеть себя. А уже его свойство, которое проявляется после — результат слепой удачи, — чуть улыбнулся верховный шаман. Вандеру не понравился ответ эльфа, но он смолчал. Смотрел на три камня, лежащие острыми концами друг к другу, и понимал, что никогда не узнает ответ на свой вопрос. Никогда он пройдет еще одно испытание и не овладеет еще одним заклинанием. Они выбрали другой путь. Шаманы сошлись к постаменту.