Лиса в курятнике
Шрифт:
– Лизавета Гнёздина, баронесса...
Ох ты ж, божечки...
Было время, матушка приговаривала, мол, красоты много не бывает. И прежде Лизавета всенепременно согласилась бы с нею, а теперь вот понимала: бывает.
Еще как бывает.
Еще какой красоты... она вновь ощутила укол совести: куда ж ты полезла-то... а главное, зачем? Ведь понятно же, что нет у двадцати пятилетней особы, почти, почитай, старой девы со смутными жизненными перспективами ни единого шанса
И понимала это не только Лизавета.
Она живо ощутила на себе взгляды. Одни - заинтересованные. Другие - полные непонятного раздражения. Третьи равнодушные, пожалуй, так смотрят на птицу, случайно залетевшую окно, вяло любопытствуя, найдет ли оная выход или же разобьется о янтарные стены.
– Доброго дня, - она присела, как учила матушка, и улыбнулась.
Никто не отозвался.
Две девицы, стоявшие подле, демонстративно отвернулись, показывая, что не намерены тратить драгоценное время на некую сомнительного вида особу.
– И представляешь, он мне говорит, что у меня преочаровательнейшая улыбка, - нарочито громко произнесла светловолосая барышня в полосатом чайном платье.
– Ах...
– ее соседка взмахнула ручкой, за которой протянулась ниточка жемчужных бус. И коснулась губ.
– Это так... трепетильно!
Лизавета огляделась. Комната больше не казалась такой уж преогромной. И кажется, Лизавета даже поняла, где находится: в малой Янтарной гостиной. Ибо где еще возможно подобное великолепие? Стены, выложенные из кусочков янтаря, казались укрытыми теплым аксамитом. И если присмотреться...
Лизавета повернулась.
И коснулась булавочки, запечатлевая красавиц, правда в позах престранных. Одна вытянутая рука, с которой свисали жемчужные нити, чего стоит. Это ж диво неудобно... а вдохновенное лицо держать, так вовсе непросто. Но девицы старались.
Вон та, устроившаяся у окна с книгою, которую она держала вверх ногами, тоже показалась забавною. В книгу смотрит, рученькою машет, а за перчаткою короткой, по моде, тянутся разноцветные ленты. Тоже по моде?
Если так...
К слову, о моде... большая часть собравшихся была в нарядах легких, что объяснимо - все ж лето на дворе - но каких-то... вычурных, что ли?
– Еще одна...
– донеслось сбоку.
– Что они все едут, едут... будто не понятно, что им тут не место, - произнесла девица в платье того свирепого розового оттенка, который редко кому идет. Отделанное блондом, платье подчеркивало модный ныне прямой силуэт, однако при том делало его чересчур... тяжелым?
Выражение лица девицы было мрачно.
И уловив Лизаветин взгляд, она криво усмехнулась и сказала:
– Тебе говорю... как тебя там?
– Лизавета.
Девица отмахнулась веером, мол, это на самом деле не имеет никакого значения.
– Шла бы ты отсюда...
– Куда?
– Лизавета хлопнула ресницами. Жизненный опыт подсказывал, что с особами скандальными спорить себе дороже.
– Откуда... отсюдова, - девица раздраженно хлопнула веером по ладони.
– Нечего тебе тут делать.
И повторила по слогам, громко:
– Не-че-го! Поняла?
– Нет, - честно ответила Лизавета.
– Глупая, что ль?
– уже много миролюбивей поинтересовалась девица.
– Бывает... у моего тятеньки тетка есть. А у нее - девка... ну тупая, страсть просто... ей человеческим языком говоришь, что дура ты, а она только кивает...
– Точно дура, - согласилась Лизавета, разглядывая новую знакомую уже с вполне профессиональным интересом. И та, польщенная вниманием, - а внимание она, судя по всему, любила - кивнула. И поинтересовалась даже:
– Ты откудова будешь?
– Оттудова, - Лизавета указала на двери, возле которых застыла неподвижная фигура младшего лакея.
– А ты? Как тебя зовут?
Девица молчала, продолжая разглядывать Лизавету. И выражение лица ее было каким-то... усталым, пожалуй.
– У тебя такое красивое платье... и камни... это ведь настоящие алмазы? Никогда таких не видела...
Она вздохнула.
– А то, - она коснулась броши-банта, украшенной дюжиной подвесок с крупными каменьями.
– Папенька подарил. На удачу, стало быть... так и сказал, езжай, дорогая моя Авдотьюшка...
Она даже носом хлюпнула и нос этот, не особо чинясь, перчаточкой вытерла.
– ...и отыщи себе жениха... в нашем захолустье женихов нормальных днем с огнем не сыщешь, - уже совсем освоившись, сказала Авдотья.
– Вот я и подумала, а и вправду, чем оно не шутит? Папенька-то меня и так ко двору бы вывез, да все дела... он у меня знаешь кто?
– Не знаю.
– Генерал!
– О!
– с должной толикой восхищения воскликнула Лизавета.
– А то... правда, заслали ажно на Пяльшь, а там скукотища редкостная... всего развлечений, что тетеревов пострелять. Или вот на татарву поохотиться... ты стрелять любишь?
– По тетеревам?
– уточнила Лизавета просто на всякий случай. А то, сказывали, на границах всякого рода развлечений хватала, о которых людям мирным знать не следовала.
– А хоть бы и по тетеревам... я туточки вторую неделю маюсь, совсем извелась... тетка, как узнала, сразу тятеньке письмецо отбила... вон моя сестрица двоюродная... я ж знаю, что не за меня тетушка беспокоилась, само собою... небось, свою Дешечку пристроить получше желает, только у них-то самих денег нетушки. А у тятеньки довольно... он для меня ничего не жалеет. Как узнал про конкурс этот, так сразу и велел собираться... портал купил.