Лиса. Личные хроники русской смуты
Шрифт:
Не жалко. Конечно же, не жалко! Но всё же… Вон, у Инки, себя так вольготно не поведёшь! Она же первая не позволит! А тут, получается, всё можно! Но гости, даже если они непрошенные — дело святое. Для них — всё самое лучшее. И Лиса, не колеблясь, достала из серванта предмет нешуточной семейной гордости — красивые чайные чашки. Лёгкие, широкие, с изящными ручками и неброским, но приятным рисунком на крутых боках. Фарфор тонкий, почти как яичная скорлупа. Достала и расставила на столе.
Шесть чашек, и каждая — на красивом тоненьком
— Зачем шесть чашек? — иронично сощурилась Инка.
— Ну… — растерялась Лиса, — сколько есть… — и, виновато пожав плечами, попросила: — Ин, поставь, пожалуйста, лишние на место. Что-то я и в самом деле перестаралась… — и снова тревожно взглянула на часы.
Время стремительно уходило.
На кухне всё было без изменений.
Вода в чайнике едва прогрелась. Стыдно наливать толком не закипевшее, но, когда торопишься, и такая сойдёт! «Хорошо хоть, заварка в заварном чайнике свежая», — ещё раз мысленно отметила Лиса.
Ильгар сделал осторожный глоток, недоумённо заглянул в чашку с мутноватым полухолодным чаем и, после секундной паузы, восторженно заявил:
— О-о-о-о! Потрясающе! Я как раз такой и люблю!
Инка же, переглянувшись с Ромкой, чутко уловила сомнение во взгляде своего кавалера и словно с цепи сорвалась.
— Бурдой поишь? — налетела она на подругу. — Ты что? Гостей принимать не умеешь?
— …Я спешу! — покраснела Лиса.
У неё никогда не получалось скрыть испытываемую неловкость, быть невозмутимой. Да и гостям, таким радостным, ни за что не понять её тревоги. Но потом… Потом Ильгар сказал что-то очень смешное, потом ещё и ещё… и, так без остановки.
Обстановка разрядилась.
Новые знакомые ошеломили и заразили своим весельем, заворожили. Отсмеявшись, Лиса в изнеможении откинулась на спинку дивана, машинально посмотрела на часы и опешила. Она пропустила свидание! В момент, как будто её и не было, с губ слетела улыбка. Саша уже больше часа ждёт её… О нём невозможно было забыть! Невозможно! Но она — забыла ! Помутнение рассудка, не иначе…
Лиса замельтешила, заволновалась, принялась метаться по квартире, хватаясь за всё подряд и суетливо наводя порядок. Потом выскочила в коридор и начала судорожно одеваться для выхода на улицу.
Гости ничего не понимали.
— Мне уже давно надо было уходить! — в отчаянии кричала Лиса. — Давно! Это всё вы! Это всё из-за вас! Всё из-за тебя, Инна!
В глазах подруги зажглась и тут же погасла довольная искорка. Инка опять была невозмутима.
— Ну, раз нас выгоняют, пойдемте, мальчики… — вздохнула она и, горестно поджав губы, принялась медленно, очень медленно собрать свои вещи.
Ключ уже давно торчал в наружном замке, а Лиса стояла у открытой нараспашку входной двери, нервничала и хмурила брови. Как только все вышли, она тут же хлопнула дверью и помчалась вниз.
Впереди всех!
— Может, мы тебя проводим? — послышалось сверху.
— Нет!!!
— Она ненормальная что ли? — спросил кто-то из парней.
— А ты что, сам не видишь? — ответила вопросом на вопрос Инка.
Боль не видна. Она осязаема. И, словно тугая шёлковая удавка, душат слёзы. «Сашечка, миленький Сашечка, дождись меня!.. Только дождись!»
…
Никого…
Сколько она так простояла? Пожалуй, целую вечность.
Смеркалось. Нудно шумело в голове, взгляд туманили подступающие слёзы. Лису охватило тупое всепоглощающее безразличие. Хотелось лечь на ближайший газон и, проплакавшись на его изумрудной зелени, перестать дышать.
Безразличие — это когда тебе всё равно, что вокруг происходит. Хоть потоп.
Лиса вздохнула, окинула взглядом растворяющиеся в сумерках силуэты многоэтажек, и нехотя побрела домой, но вдруг вспомнила, что там, дома, остались следы недавнего чаепития. Охваченная тревожными предчувствиями, она ускорила шаг, потом побежала. Всё быстрее и быстрее.
«Не успеваю!. Не успеваю!!!» — стучало в висках.
В ответ на красноречивый взгляд папы, заставшего её за мытьём посуды, она залилась краской и, запинаясь, пояснила:
— У меня были гости… — и потупилась.
Больше сказать было нечего.
Папа только вздохнул. Расстроено покачивая головой, он некоторое время наблюдал за ней, а затем взял под локоть и повёл в свою комнату, и там, так же молча, показал на раздавленное на полу чайное блюдечко и лежащее рядом с ним бра. Как и когда они там оказались, Лиса понятия не имела, но поспешно наклонилась за отчего-то уцелевшим бра и пыталась вернуть его на стену.
Безрезультатно. Ввёрнутый в стену шуруп был вырван «с мясом».
Отчаявшись, Лиса эмоционально пристроила непослушное бра и осколки блюдца и на отцовский диван и, избегая встречаться с папой взглядом, словно нашкодивший кот удрала к себе.
Чувствовала она себя отвратительно.
Саша больше не позвонил.
Ну, а печаль безутешная… Куда же без неё?
Это такая тихая часть нас самих.
Глава 10
Коварный план
— Он тебе нравится?
В ответ — потупленный взгляд и молчание.
— Нравится?.. — не унималась подруга.
— Да…
— Очень?
— Очень…
— Зачем тогда его отдаёшь? Кто она такая, чтобы получить всё и сразу? Чтобы получить твоё?
— Понимаешь, у нас не принято, чтобы женщина решала… Если позовёт, ни секунды не буду раздумывать! Позовёт — в пропасть за ним прыгну! Но… Он на меня даже не смотрит. Я для него никто — маленькая девочка. Он меня в упор не видит!