Лишнее Золото-2
Шрифт:
Один из военных видимо узнал Чамберса и остановился.
— Добрый день, сэр! Этот мужчина, он…
— Эта свинья выжила по ошибке, — перебил его Карим, поймав вопросительный взгляд Джека.
— Кто его так разукрасил?
— Поль. Хотел взять бандита целым, но потом немного перестарался. Мсье Нардин не любит, когда не отвечают на заданные вопросы.
— Он жить будет?
— Конечно будет, — уверенно кивнул я. — Только разговаривать начнёт не скоро. Эндрю свяжется с Базой и за ним приедут парни Виктора.
— Виктора?! Это ещё
— Потом расскажу.
— Остальные?
— Ещё одного взял Пратт. Двое остались внутри. Их сейчас пакуют в мешки. Брать их живьём не было смысла.
— Почему сами полезли?
— Так больше то некому! — развёл руками Шайя.
— А вы и обрадовались, чёрт бы вас побрал.
— Среди заложников оказался наш повар, — пояснил я. — Карим подумал и решил, что готовить на всю компанию не будет. Утверждает, что это непосильная задача, особенно, если учитывать твой аппетит.
— Что?!
— Увы, — Шайя подошёл к Джеку, положил руку на плечо и проникновенно посмотрел в глаза. — Ты слишком много кушаешь, старина. Будем смотреть правде в глаза — без повара нам было не справиться.
— Повара?!
— Да. Без повара никак. И ещё, — он обещал плов на ужин.
— Ужин! Да… Ну знаете… Я… Ей богу…
— Да, сэр!
Когда Чамберс начинает говорить короткими фразами, то это означает одно — он взбешен до предела. Вот и сейчас еле сдерживается. Ещё немного и лопнет от негодования, как воздушный шарик.
— Успокойся, Легенда, — отмахнулся я. — Все живы, а повар цел. Кстати, ты любишь плов?
Зря я про плов вспомнил. Это было последней каплей, переполнившей нашего шефа. Сначала он покраснел, как вареный рак, а потом начал ругаться. Орал, как корабельная сирена, минут пять, не меньше. Досталось и мне, и Кариму, и отсутствующему здесь Эндрю и даже малышу Рино прилетело.
Любит он покричать.
9
21 год по летоисчислению Нового мира
Перевал Арч-Корт
— Грязная! — удар. — Паршивая! — удар. — Свинья! — каждое слово чередовалось с сочными звуками ударов. Будто молотком по отбивной. — Я тебе такое дело доверил, а ты! Тварь! Убью! Собака!
Валявшийся в пыли мужчина терпеливо сносил побои. Немолодой, с округлым брюшком и пухлыми руками. На толстых пальцах блестело несколько перстней. Он молчал, пытаясь сжаться в комок и прикрыть от ударов голову. Лишь иногда, когда очередной удар попадал в цель, он издавал слабый возглас, похожий на стон. Где-то вскрикнула женщина. Крикнула и умолкла, словно испугавшись, что её голос, ещё больше разозлит взбешенного Асхада.
Чеченец наконец остановился и перевёл дух. Он дышал зло и отрывисто, стиснув зубы. Сделал несколько шагов, сплюнул и привалился к крылу джипа. Во дворе дома, где всё происходило, было довольно многолюдно. Около двадцати боевиков, принадлежащих отряду Асхада и несколько местных жителей. Дело приближалось к вечеру. Опускались сумерки. Жалобно заблеял баран, обречённый превратиться
Неслышно ступая подошёл Умар. Шевелюра, с обильной проседью, смуглое, дочерна загорелое лицо. Орлиный профиль и карие, немного грустные глаза. Классический образ горца. Он двигался легко, словно не шёл, а плыл по воздуху. Выцветшая до белизны разгрузка, истёртый камуфляж. Только оружие было как новое. Калашников, калибра семь шестьдесят два, с подствольным гранатомётом и семнадцатый Глок, в набедренной кобуре. С левой стороны, на лямке жилета, рукоятью вниз, прикреплён нож. На его рукояти, арабской вязью, похожей на изящный орнамент, было написано какое-то выражение. Торчащие из карманов разгрузки автоматные магазины скручены попарно изолентой. Рукава куртки были аккуратно завернуты до локтей, обнажая его смуглые, жилистые руки. На правом предплечье виднелось несколько старых шрамов. Судя по всему, они заживали сами, без медицинской помощи. Чуть ниже, — сизая татуировка. Орёл с расправленными крыльями, держащий в когтях ленту с надписью «106 гв. ВДД». Мужчина прошёл мимо подчинённых, среди которых было несколько местных жителей. Двое из них — с зелёными повязками шахидов.
Умар бросил в их сторону безразличный взгляд и подошёл к Асхаду.
— Скажи Умар, — криво усмехнулся чеченец, — почему ты так не любишь шахидов? Ты смотришь на них, как на пустое место, но, клянусь Аллахом, их недолюбливаешь. Они прекрасное оружие, для борьбы с неверными.
— Если человек путает знамя с Богом, а слова Аллаха с собственным мнением, то это ничто иное, как обыкновенный фанатизм.
— И что? Разве это не выгодно для нас?
— Фанатик не может быть хорошим воином, — сухо произнёс Умар.
— Почему?
— Они не умеют думать.
— Ладно, оставим этот спор для ужина. Он вечен. Мы начали его ещё в Старом свете и конца ему не видно.
— Мы можем сменить мир, но изменить некоторых людей не удастся. Они, всё равно, как бараны, будут тупо следовать чужим словам и мыслям.
— Как эта тварь, например! Нет, этот не такой. Этот своего не упустит! Ты видел на его руках перстни? — мужчина презрительно кивнул на избитого хозяина дома. — Ещё один мусульманин забыл наши законы. Он как шлюха, обвешался золотыми игрушками. Ладно, я с ним позже поговорю. Что случилось? Ты хотел что-то сказать?
— Я осмотрел окрестности, — кивнул Умар. — и вы оказались правы. Здесь были гости. Трое или четверо. Нашёл их лёжку. Это недалеко отсюда, — мужчина показал в сторону заросшего кустами склона. — Вот там. Пробыли на месте около двух суток. Ночью, чтобы отвлечь внимание охраны, подожгли машины испанцев. Пока все бегали, суетились и тушили пожар, они проскользнули в ворота Арч-Корта.
— И двинулись через перевал?
— Полагаю, что так. Это не русские.
— Да? — командир дёрнул бровью. — Почему ты так уверен?