Лишний князь
Шрифт:
– Ду-р-рак!
– в сердцах обругал его Буривой.
– Я и есть благородный князь! Или все тут уже забыли, кто я таков?
– Извини, господине!
– заулыбался слуга, решив, что хозяин изволит шутить.
– Конечно, ты настоящий князь! А может, даже и царь! Верно я говорю?
– обернулся он к Русане, которая точно так же улыбалась, хотя и молчала.
– Ведь вылитый царь, правда?
– Болван!
– Буривой отвесил ему звонкую оплеуху, постаравшись не задеть при этом багровый рубец на его лице.
– Меня зовут на княжество. На свое собственное! Не чье-нибудь, а мое! Поедешь
– С тобой - хоть на край света!
– не переставая смеяться, ответил Избыгнев.
– Сделаю тебя там боярином. Дам тебе вотчину. Хочешь вотчину?
– Хочу, господине!
– Велю скроить тебе свое знамя. Будешь знаменитым воеводой, водить полки в бой. Какой цвет у знамени тебе нравится?
– Белый с зеленым!
– не раздумывая, ответил оруженосец.
– А поверх черный топор и серебряный месяц.
– Ладно, будет тебе топор с месяцем!
– пообещал ему Буривой, и для убедительности отвесил еще одну оплеуху.
Снежана, глядя на эту суету, улыбалась. Когда они остались одни, она спросила:
– Милый, что с тобой? Ты весь как на иголках.
– Важные новости, дорогая, важные новости, - не в силах успокоиться, забегал он из угла в угол.
Жене, конечно же, хотелось его расспросить, но зная его уже два десятка лет, она предпочла подождать, пока его самого прорвет. И в самом деле, Буривой не мог держать это в себе:
– Есть надежда, что сбудется то, о чем я мечтал много лет. Владек обещал мне помочь. Может быть, мне придется отправиться на войну. Но я вернусь за тобой! И увезу тебя в чудеснейший город на свете! Где меня называют не "Бурило", а "Боржек". Где толчется народ со всего белого света. Где говорят на ста языках и тысяче разных наречий. Это город, где я родился...
– он посветлел.
– И откуда меня прогнали, - при этих словах он нахмурился, но тотчас же оживился опять: - И ты там будешь княгиней! Не такой, как здесь - тут одно только название. А там тебе будут кланяться, как истинной госпоже! Ты будешь там выше, чем Севкина Верхуслава!
При этих словах уже Снежана подняла голову и уставилась на него. Сравнение с Верхуславой было для нее чувствительной темой. Как и жена Всеволода, она тоже называлась княгиней, и по всем правилам должна была считаться выше любой боярыни, однако она никогда не получала таких же почестей, как "первая госпожа" - более того, даже незнатные и худородные жены бояр смотрели на нее свысока, потому что у ее мужа не было в княжестве своей вотчины, а деньги на содержание его слуг и двора великий князь выделял из своей казны. Быть "служилым князем" считалось почетным только на словах - на самом деле за этим высоким званием не стояло прочного положения в обществе, и она, жена "служилого князя", ощущала это в полной мере.
– Это ночной гонец тебя позвал туда?
– осторожно, грудным мягким голосом спросила она.
– Да, это он, - возбужденно ответил Буривой.
– Неужели настало время вернуться домой? Как я этого ждал!
– А здесь?
– все так же осторожно спросила Снежана.
– Разве не здесь теперь твой дом?
– Здесь? Конечно, - рассеянно ответил он.
– Здесь стоят наши хоромы, здесь выросли наши дети. Но там у нас будет не двор, а дворец! Вот такой, как у Севки. Да нет, лучше! У Севки-то он деревянный, а там каменный! Палаты там изукрашены так, что только в небесном граде богов такие бывают!
– Тебе только так кажется, - ласково, как ребенку, проговорила она.
– Ты ведь был совсем мальчиком, когда уехал оттуда.
– Я не уехал!
– неожиданно резко выкрикнул он.
– Меня выгнали! Выгнали вместе с матерью, когда мне не было и восьми лет! И послали жить на какой-то остров посреди Варяжского моря, к диким русам, которые умели только коз пасти да чужие ладьи грабить!
– Это остров Руяна?
– удивленно спросила Снежана.
– Та самая Руяна, где стоит храм всех богов? Где бел-горюч камень Алатырь, под которым спрятана волшебная сила? Где волхвы гадают белогривым конем, который ходит по копьям?
– Да, все так, все это есть, - пробормотал Буривой.
– Однако на самом деле все не так красочно, как ты это себе представляешь. Худо быть изгоем, даже если тебя выгнали в самое красивое место на свете.
– А за что тебя выгнали?
– спросила Снежана.
Буривой сел на лавку и сжал зубы так сильно, что послышался скрип.
– Мой отец был известным князем, - отрывисто сказал он.
– Его боялись и уважали и славяне, и немцы. Даже разнузданные варяги не решались нападать на его земли. Он крепко держал власть в своих руках, и делал это так, что им было довольно и боярство, и простонародье. Мать мою он любил очень сильно, души в ней не чаял. Я рос в богатом дворце, посреди шумного города. А потом наступили черные дни. Отец мой скончался. И тут только я, безмозглый мальчишка, начал понимать, что жизнь не так радужна, как видится. Оказалось, что до того, как взять мою мать в жены, он был женат уже два раза. Его первых двух жен уже не было в живых, но их детей все вокруг считали его законными наследниками - именно их, а не меня, мальца. Вскоре его старшего сына кликнули князем, а нам с матерью велели убираться подобру-поздорову. И мы отправились по синему морю к острову, который принимал таких же изгоев, как я. Там я и с Всеволодом познакомился - он тоже в ту пору был изгнанником, но ему удалось вернуться домой, а мне нет. Матушка моя родины уже не увидит - она осталась на том острове лежать под камнем. А вот у меня еще есть надежда вернуться домой в сиянии славы и отомстить всем врагам, что когда-то гнали нас.
– Брось это! Месть - дело пустое, особенно, когда прошло столько лет. Наверное, тех людей уже давно нет в живых, - сказала Снежана.
– Пусть их нет, но есть мое княжество!
– возразил ей Буривой.
– Мой отец был единственным, кого немецкий кесарь Хлодвик Домосед назвал королем и которому подарил золотую корону. Я не просто какой-то князек - я король! Я выше всех, даже Севки! Старый город - мое родовое наследство, и я обязан вернуть его себе - это мой долг!
Буривой выговорился и умолк. Снежана молча подошла к нему, обняла и поцеловала:
– Вот таким я тебя и люблю!
– сказала она.
– Если ты в своем праве - то иди и верни себе то, что принадлежит тебе по закону. И оставь это наследие нашим детям. Пусть они тоже будут королями.