Лишний свиток
Шрифт:
— Сильный и странный дух… Но фамильные тайны, понимаю. Только Рарил, они же функционируют!
— Но обездвижены. А сейчас мы их из строя и выведем, — заключил я, приближаясь к паукам и просто отворачивая головы, содержащие мелкие сердечники.
— Так можно было?
— А зачем ломать? Я вот хочу прихватить на обратном пути парочку. Интересно.
— Да, интересно. Правда, сердечники почти ничего не стоят, малые. Но двемерит ценен, — по-своему сынтерпретировала мой интерес Ранис.
В общем, обговорили мы дальнейшие шаги, потому что сфера — это не паук, а у
Из технического хода-трубы выкатилась блестящая медью сфера, раскололась, раскладываясь в антропоморфного робота, с личиной в виде бородатой ряхи и замерла, задёргавшись, в «полуразборе». Прикусившая губу Ранис, тыча в сферу посохом, не давала ей «развернуться» в боевую позицию. А я лучом, а потом Анас для вида, за четверть минуты охладили её до отключки. Дёргаться сфера перестала, просто обмякла, удерживаемая от падения с грохотом телекинезом Ранис. Ну а мы подморозили паучка, пока девчонка аккуратно укладывала сферу на двемеритовый пол.
Со сферой было посложнее: у паучка сердечник был в отвинчивающейся голове, а в сфере он хранился под панцирем торса. Но, опять же, доказывая изначально «небоевое» предназначение сфер — было откидное кольцо, просто отвинчивающаяся, предоставляющее доступ к сердечнику без кожуха.
Ранис, пока я валандался, свернула паучку голову, с некоторым опасением, но явно довольная. А потом пристально вглядывалась в мои действия, задав, по окончании извлечения сердечника, закономерный вопрос:
— Рарил, а откуда ты столько знаешь про анимункулей?
— Родители, — свалил я на тех, кого и не проверишь, — увлекались двемерами, ну а зачем ломать, то что можно изучить?
— И вправду. А ты много знаешь? И почему не сказал?
— Мало, Ранис. Я же маленьким был, в подземелья не брали, — вдохновенно врал я. — Но в доме автоматоны были, как раз паучки и сферы, да и про центурионов и баллисты рассказывали.
— Ясно, полезно. Так, в округе ничего нет, а нам надо вниз, — задумчиво протянула она.
Ну а я лезть вперёд не стал — Анас, бултыхающийся рядом, уже рассказанный «код доступа» мне показал. Так что, краем взгляда приглядывая за бродящей Ранис, я осмотрел зал. Небольшой, относительно, метра четыре диаметром, с четырьмя дверьми по периметру, двемеритовыми и запертыми. И чуть смещённым от центра двухметровым открытым бассейном, с ядовито-зелёной, без запаха, жидкостью. И смазкой, и маскировкой — бассейн и был створами на нижний уровень.
И пока Ранис бродила по периметру, совершая какие-то странные постукивания (а надо было всего-навсего повернуть рубильник), я разглядывал сердечник. В двемеритовой оплётке вращался, постоянно, шарообразный, слегка светящийся красный камень в решётчатом кожухе чёрного цвета под оплёткой. Судя по рассказанному Анасом, да и наблюдаемому — перпетум мобиле, на душевном приводе, то есть движение — постоянное, а вот взаимодействие с автоматоном — по необходимости.
Странное решение, задумался я. Ну, возможно, особенность «камнедушия» двемеров. Типа пробой — постоянный, а
Тем временем Ранис, наконец, досеменила до рычага, чуть ли не чечётку перед ним сплясала, ну и дёрнула. Легко загудели механизмы, зелёная жидкость постепенно втянулась, обнажив дно бассейна в полуметре от пола. И дно стало складываться и опускаться, образуя этакую винтовую лестницу вниз.
— Получилось! — ликовала Ранис.
— Угу, здорово, — покивал я, присматриваясь к ступеням.
Чистые и сухие, ни подтёка. Смазка эта такая офигительно текучая, или покрытие бассейна ей не смачивается — чёрт знает.
Ну и аккуратно спустились мы по лестнице, оказавшись в гудящем, временами пыхающем облачками пара коридоре. Жарко, даже данмеру, оценил я. Хотя воздух, невзирая на жару и влажность, чистый.
И никаких автоматонов вокруг, что не может не радовать, вот только куда идти — непонятно. В коридоре нашего пребывания не было никаких боковых комнат, а сам он терялся за поворотами, был прямым метров двадцать. Так что я понятно махнул Ранис в сторону бултыхающегося Анаса, присел на почти горячий пол, и принял уже поднадоевший вид.
— Есть, Рарил, — через четверть часа обрадовал меня вернувшийся Анас. — Паровой центурион, даже лучше — кузнечный автоматон, без оружия. Но у него пар, молот, электрическая сварка — до трёх метров может ей поджарить. Лучше не приближаться, а подморозить издали.
— А интересное что-то по пути есть? — кладоискательски поинтересовался я.
— Разве что драгоценности. Тут рабочий уровень, но у двемеров было много огранённых драгоценных камней, без оправ. Любили их, наверное. Ну и посуда и прочее…
— Что нам нахрен не нужно, — отмыслил я под кивки мертвечины.
И сообщил данные Ранис. После чего мы, с заходами в четыре комнатушки, потопали по коридору. Комнаты, с двемеритовыми мебелями и посудой, такими же ларями, были пусты. И вообще — думается мне, какая-то обивка всё же была. Просто не пережила тысячелетий, в отличие от металла.
Ну и дюжина совершенно монструозных, не меньше пары-тройки сантиметров, чистейшей воды изумрудов и рубинов. Я бы их за стекляшки принял, но и Ранис, и Анас мне на два голоса озвучили, что самые что ни на есть настоящие. Точнее, вслух я озвучивать не стал, но видно, скептическую рожу не удержал. Ну и хрен с ним.
— Так, Ранис, за следующим поворотом — лестница к кузне. Там центурион, постараюсь, не вступая с ним в бой, натравить на него духа.
— Справится? — деловито уточнила Ранис.
— За пару минут — точно, — кивнул я.
— Да ты и быстрее справишься, Рарил!
— А внешняя температура? Если там кузня? — мысленно уточнил я.
— А какая разница-то? Быстрее действовать надо будет, понизить температуру твоему лучу — разница невелика. Правда, быстрее не только из-за центуриона, — уточнил Анас. — Там ОЧЕНЬ жарко, но успеешь.