Лишняя дочь
Шрифт:
Тем временем князь, приговаривая ободряющие слова, продолжал поглаживать ее бедра, лобок, время от времени осторожно задевая клитор. Острых стрел удовольствия, от которых, как она читала, выгибается тело и поджимаются пальцы ног, Светлана не почувствовала, но и неприятно не было.
Постепенно поглаживания становились все более настойчивыми, одновременно с ними, муж принялся прикусывать и посасывать соски, и постепенно Света ощутила, как теплеет внизу живота и хочется чего-то, она не могла бы объяснить — чего именно, но это было… приятно?
Тем
Светлана почувствовала, как рука мужа скользнула в лоно, смазывая его какой-то мазью, и дернулась, напрягая ноги.
— Тише, милая, это всего лишь целебный бальзам, мне его дал Сиян. Бальзам смягчит проникновение и сделает супружеские отношения более приятными. Тебе же не больно?
Света помотала головой, понимая, что из горла ничего, кроме хрипа сейчас не прозвучит — от напряжения и волнения у нее все пересохло.
— Раз не больно, то и бояться нечего, — размеренными движениями мужчина продолжал поглаживать складочки и массировать вход, добавляя все новые и новые порции бальзама.
Светлана забеспокоилась — куда он столько? Она же не каша, зачем слишком уж «умасливать»?
И приятное томление куда-то пропало…
Но Рагнар и сам понял, что достаточно и вернулся к поцелуям и ласкам груди.
Не спеша, осторожно, волнующе. Постепенно Светлана начала успокаиваться, тело расслаблялось, и тут супруг решил, что пора.
Раздвинул ноги девушки шире и, приподняв их, развел колени в стороны, расположившись между бедер.
Светлана, замирая, ждала, что получится дальше.
Опять поцелуи груди, шеи, уголка губ.
«Почему он не целует в губы»? — успела подумать девушка, как почувствовала, что «пыточное орудие» сначала уперлось в складки, а потом плавно скользнуло внутрь.
Боли не было, еще бы — на таком-то количестве смазки! — и ее лоно, к удивлению, легко приняло в себя всю «гордость» целиком.
«Надо же, какая она, оказывается, вместительная! Господи, что за мысли в такой момент»?
Муж скользил, прерывисто вздыхал, временами наклонялся и прикусывал, посасывал грудь, то ускоряясь, делая толчки короткими и быстрыми, то притормаживал, проникая особенно глубоко и медленно. В какие-то из моментов Светлана начинала ощущать легкое возбуждение, но потом угол проникновения или ритм менялся, и все сходило на нет.
Сколько прошло времени, она не знала, казалось, и вечность и одно мгновение, и вот Рагнар несколько раз сильно толкнулся, потом замер, погрузившись на всю длину, и содрогнулся с тихим рыком, получая разрядку. На несколько секунд прижался к плечу жены мокрым лбом, перевел дыхание и приподнялся, внимательно заглядывая ей в лицо.
— Как ты? Не больно?
Светлана похлопала глазами, гадая, собирается ли он продолжать дальше, раз до сих пор в ней, или удовлетворится одним разом, и прохрипела:
— Нормально.
— Больно? — встревожено переспросил Рагнар, осторожно отстраняясь. — Где больно?
— Не больно,
— Не пугай так больше, — муж лег рядом и притянул ее к себе. — Теперь не будешь бояться меня и супружеских отношений?
«И что ему ответить? Что, если он и дальше будет также внимателен и нетороплив, то да, она не будет постоянно ждать боли и, может быть, однажды ей посчастливится поймать эти самые «звездочки». Но с другой стороны, она еще не слишком уверена, что может полностью доверять мужу и во всем на него полагаться, а значит, не сможет и полностью расслабиться».
— Не знаю.
— Ладно, постепенно ты привыкнешь, — супруг запустил руку в остатки ее волос, потянул, сжал, мягко помассировал кожу и с грустью произнес. — Как же жаль твои косы! Зачем ты обрезала их, ну, зачем? Кроме того, что они — главное украшение женщины, ты еще себя и без магии оставила!
— Без магии? — напряглась Светлана и стремительно нырнула в «архив», загруженный магистром. — Что-то я не понимаю, причем тут магия.
— Ну, да, пока не отрастут, ты не можешь магичить, — ответил князь. — Но скоро Сиян восстановит волосы и все придет в норму. Я не мог позволить ему сразу восстановить, все-таки, проступок был серьезный, ты должна была понести наказание.
Князь отвел прядку от ее глаз и продолжил:
— Законы только тогда работают, когда они обязательны для всех. Никаких исключений, понимаешь? Где одно исключение, там и два и сто. Люди начнут думать, что раз наказание за отсутствие накидки на людях не понесла княгиня, то и другим женщинам можно пренебрегать правилом. Кто-то скажет, что не менее родовит, поэтому ей можно. Кто-то — что муж влиятельный. И постепенно закон перестанет уважаться всеми. Поэтому неважно, кто нарушил — наказание обязательно для всех. На этом стоит Мадраскар многие сотни лет.
— Но что плохого, если кто-то увидел распущенные волосы? — прошептала Светлана. — Ведь это просто волосы! Не голая грудь или попа! Что в них такого важного, что нельзя показывать чужим?
— Ох, кого выпороть бы, так это твою мать! Как можно было так пренебрегать воспитанием и обучением ребенка? — сокрушенно ответил Рагнар. — Волосы женщины — это магия в чистом виде. Кроме того, что распущенные волосы, это очень возбуждающее зрелище для мужчины, а я не намерен делиться своей женщиной ни с кем.
— Магия? Но, — Светлана пошарила внутри и ощутила отголосок дара. — Моя магия на месте и не пропала с обрезкой волос!
— Попробуй что-нибудь сделать.
— Например, что?
— Сама придумай. Текинцу например, ведь он тебе нравится? Вот, сделай ему что-нибудь, а я активизирую следилку, когда закончишь.
Светлана задумалась.
Фейри любит лепешки и морковку. А еще — куски желтоватого сахара. Он так осторожно берет их с ее ладони и хрустит, прикрыв глаза от удовольствия. У него такие ресницы, любая девушка обзавидовалась бы — длинные, пушистые, с загибающимися вверх кончиками. Так, о чем это она? А, сахар и морковка.