Лишняя в этом доме
Шрифт:
– Что он сделал тебе? – Хизер повторила свой вопрос, заставляя мои мысли развеяться.
– Я расскажу немного позже, но, Хизер, я сама виновата, - я тяжело сглотнула. – Это трудно объяснить, а у меня пока что голова практически не работает. Но, пожалуйста, ни в коем случае ему ничего не рассказывай. Вообще никому не говори о том, что я звонила тебе.
– А родители? Может, хотя бы им рассказать?
– Ты сама сказала, что им все равно.
– Но ведь полиция ищет. Следует хотя бы правоохранительные органы оповестить
– Я сама сейчас позвоню родителям и расскажу о том, где я.
– Я приеду к тебе. Буду минут через сорок. Если такси приедет быстро, может и скорее.
А ведь она всегда была противницей такси. Говорила, что для нее это слишком дорого.
– Пока что не нужно. Меня как раз собираются отправлять на процедуры.
– Но ты же позвонишь и скажешь, когда к тебе можно будет приехать?
– Да, конечно.
Ни на какие процедуры мне не нужно было и, тем более, я не собиралась звонить родителям. Знала, что они и так скоро придут.
Так и произошло, но до этого я успела увидеться с доктором. Он зашел и дал мне обезболивающее.
– К сожалению, это единственное лекарство которое я могу вам дать, - сказал он. – Впервые у меня в пациентах не пробудившаяся омега. Ваш случай уникален, из-за чего он настолько сложен. Я вижу, что ваши показатели, судя по анализам, зашкаливают, но предполагаю, что это из-за того, что вы провели гон с альфой. Это не то, что может выдержать ваше тело. В особенности метки. Мы еще продолжим обследования, но, судя по всему, связь с альфами вам априори запрещена.
Примерно через полчаса после того, как ушел врач в мою палату вошла мама.
Без стука. Она молча села на стул, расположенный рядом с моей кроватью, после чего посмотрела мне в глаза.
Я толком не понимала, что чувствовала в ее взгляде. Осознавала лишь одно – этот момент конец всему.
Брендон смеялся над моей боязнью того, что родители могут отправить меня в детдом. Я же отчетливо понимала, что именно так и будет. Чувствовала это каждый день, проведенный в доме Диланов.
– Я хочу спросить лишь одно, - мама наконец-то нарушила тишину. – Почему ты так не уважаешь правила дома, в котором тебя приняли?
– Вы уже знаете все? – глупый вопрос. Ответ можно было понять уже по тому, что происходило.
– Конечно. Это трудно не понять, когда от тебя настолько сильно исходит запах моего сына. Я не хочу разбираться в том, как это произошло. Не желаю слушать твоих оправданий. Я просто хочу обрубить это в самом зачатке и из-за неуважения к нашей семье дать понять, что ее частью ты больше не является. Думаю, ты понимаешь, что из этого следует дальше.
Я еле сдержалась, чтобы не улыбнуться.
Значит, вот как?
Все те годы, которые я провела в доме Диланов после моего возвращения из детдома, я все еще продолжала видеть в Генри и Айрис родителей. Папу и маму. Надеялась, что и они видят во мне дочь. Ведь связь с ними у меня была сокровенной.
А теперь понимала, что это не так. Смотря на маму и слыша то, насколько просто она все это говорила, ясно чувствовала, что, судя по всему, они давно хотели от меня избавиться.
Теперь же они получили повод.
Я понимала, что за такой проступок меня будет ждать детдом, но надеялась хоть на какие-то эмоции со стороны родителей. Пусть даже осуждение. Это означало бы, что они от меня чего-то ожидали, но я ожиданий не оправдала.
Вот только, их не было. От меня ничего не ожидали. Я просто мешала.
Было ли мне больно? Еще как. Та физическая боль оказалась ничем по сравнению с тем, как сейчас душу рвало на части.
– Отправите меня в детдом?
– Да, Элис. И ты должна понимать, что сама в этом виновата. Мы тебя приняли. Мы дали тебе все, но поставили лишь несколько условий. Ты и через них переступила, неблагодарная девчонка.
Слушая каждое мамино слово я делала много выводов. В частности от того, как ловко она делает меня виноватой. Нет, я и правда виновата, но для них, судя по всему, случившееся лишь повод прогнать меня и при этом остаться с чистой душой. Это не они плохие. Это я их вынудила, а они не те, кто простит мой настолько огромный проступок.
– Может, простите меня только на этот один раз? – спросила. – Я сожалею о своем поступке и обещаю, что подобного больше не повторится.
На самом деле, прощения я не ждала и находиться в доме Диланов больше не собиралась. Задала этот вопрос лишь потому, что хотела увидеть реакцию мамы.
И она оправдала мои ожидания. То, как женщина поджала губы. Как ее брови дернулись и хмуро сошлись на переносице.
– Нет, подобного мы простить не можем. Ты нарушила правила нашего дома. Считай, что плюнула нам в лицо, таким образом, отплатив за всю нашу доброту и заботу.
Я могла бы указать на то, что ее родные дети совершали куда больше проступков. В том числе и более глобальных. Например, Хорас как-то избил директора нашей школы. Это был тот случай, который мог разлететься на всю страну жутким скандалом, но его замяли.
То есть, мне было, что ответить маме, но я не стала этого делать.
Да и я не хотела спорить.
Они желали избавиться от меня, а я не желала оставаться там, где я не нужна.
– Несмотря на то, что наши пути расходятся, я хочу поблагодарить за то, что все эти годы вы давали мне крышу над головой, еду и воспитание, - я говорила искренне. Пусть и в доме Диланов моя жизнь и жизнь Алес отличались, но все же я была сыта и одета.
– Жаль, что ты это не ценила, - ответила мама. Поднявшись со стула, она поправила сумочку. – Я ухожу. Когда тебе станет лучше, специальная служба сопроводит тебя в нужное учреждение. Но все же я хочу попросить у тебя еще об одном.