Лиссабон слезам не верит
Шрифт:
Пока Юля бесстыдно рассматривала стоящую у противоположного борта Наташу, к ней подплыла незнакомая шатенка лет тридцати, которые при ближайшем рассмотрении и некоторой доле фантазии превратились в пятьдесят. У нее были прищуренные фиолетовые глаза, пухлые губы, впалые щеки, тонкая талия и упругий пышный бюст. «Линзы, подтяжки, ботокс, силикон, липосакция», – сделала беглый осмотр Юля.
– Не правда ли, отвратительное зрелище? – поделилась с Юлей шатенка с пышным искусственным бюстом. – Я считаю, надо просто запретить женщинам с таким плоским бюстом появляться на люди. Не правда ли?
Юля кинула
Юля взглянула на Наташин чуть кривоватый рот и длинные, узкие от природы губы. Теперь ей стало казаться, что в баскетболистке есть что-то от Греты Гарбо или Марлен Дитрих. Хотя, в отличие от этих кинодив, она была мощнее, выше, и черты ее лица были грубее. Высветленные до неестественной белизны Наташины волосы кудряшками выбивались из-под белой полотняной фуражки, увеличивая сходство. Она была немногословна и малоактивна, но при этом практически все мужчины, присутствовавшие на яхте, толпились вокруг нее. Исключение составили Анри, намертво приклеившийся к Аське, супруг силиконовой дамочки, которого держали на строгом поводке и который то и дело рыскал по сторонам тоскливым голодным взглядом (голодным не в смысле физическом, а в смысле духовном. Бедняжка изголодался по свободе), некий господин, худощавый, невысокий и с болезненным цветом лица, явно страдавший от морской болезни, и, как ни странно, юный Наташин любовник.
Юля впервые увидела молодого человека так близко. До сих пор Наташа почему-то скрывала от всех своего мускулистого Адониса. Парень держался в стороне от компании, выглядел взъерошенным и нелюдимым. Что ж, ее можно было понять. Основной контингент гостей давно уже справил свое сорокалетие, а парню на первый взгляд можно было дать лет двадцать пять. К тому же все гости принадлежали к одному кругу, имели определенный финансовый и общественный статус, и бедняжка смотрелся среди них как беспородный Шарик на собачьей выставке среди догов, питбулей, мастиффов и прочей аристократии. Вел он себя задиристо, но держался в стороне, нервничал и никак не мог определиться с линией поведения. Юле стало его жалко.
Две дамы бальзаковского возраста, чьи мужья, поддавшись общему необъяснимому ажиотажу, вились вокруг мисс Селести, сверлили спортсменку недобрыми взглядами, рты их ни на секунду не закрывались, и Юля сделала вывод, что они активно перемывают той кости.
Прогулявшись по палубе и устав от пустых, вздорных разговоров с малознакомыми людьми, Юля поднялась на флайбридж. С полчаса она наслаждалась покоем и одиночеством, пока чья-то темноволосая голова не возникла над палубой, потом показались два темных юрких глаза, они быстренько оценили обстановку, скрылись на пару секунд, а затем на флайбридж решительно взошел Наташин любовник.
– Привет! – нахально-вызывающе бросил он, засовывая руки глубоко в карманы, отчего Юле снова стало жаль бедняжку.
– Привет, – добродушно поздоровалась мадам Ползунова. – Присядешь? – предложила она парнишке, указывая
Тот молча уселся и снова заерзал, не зная, как вести себя дальше.
– Тебя как зовут?
– Хулио.
– А меня Юля. Нравится яхта?
– Ничего, – пожал он плечами так, словно сравнивал ее со своей собственной.
– Скучно? – снова попыталась Юля завязать дружескую беседу.
– Да. Старичье одно собралось, даже потрепаться не с кем. А вы чего тут сидите?
– Мне тоже скучно.
– А зачем поехали? – оживился парень, встретив собрата по несчастью.
– За компанию, – пожала плечами Юля. – Не знаешь, как надолго они яхту зафрахтовали?
– Не знаю. Это тот пузатый мужик ее арендовал, который возле Наташи крутится, – с некоторой долей ревности ответил Хулио.
Юля припомнила невысокого грузного господина, сидевшего в непосредственной близости от Наташи и то и дело пытавшегося схватить ее за коленку. Коленки у Наташи были загорелые, округлые, и, наверное, хвататься за них было приятно. Но Наташа его поползновения пресекала, как-то небрежно, вскользь, не удостаивая чрезмерным вниманием.
Юля задумалась. У Жерди действительно все получалось как-то вскользь, небрежно, но эффективно. Ведь их первая встреча произошла случайно, на дороге, они с Аськой видели Жердь не дольше пары минут, а трясло их от встречи не менее часа. И ведь ничего не произошло, она даже не взглянула на подруг. Или взглянула?
Как странно.
– Вам нравится? – пробился сквозь Юлины мысли чей-то настойчивый, громкий голос.
– Прости, что нравится? – вернулась к происходящему женщина.
Хулио сидел немного надутый и смотрел на нее обиженными карими глазами.
– Извини, вдруг про утюг вспомнила, выключила, не выключила, – не нашла более умного объяснения своему поведению Юля.
Объяснение парню понравилось, он улыбнулся, кивнул и повторил вопрос.
– Вам Синтра нравится?
– Очень. Я бы с удовольствием здесь поселилась. Если уговорю подругу продать мне дом, может, так и случится, – неизвестно для чего поделилась Юля.
– Вы хотите его у нее купить? – ужасно заинтересовался Хулио и даже вытянул к Юле свою худую жилистую шею.
– У тебя какие-то возражения? – насмешливо спросила она.
– Нет. Нет. А когда вы хотите купить?
– Да не знаю. Это я так просто сказала, – пожала плечами Юля, Хулио ей начал надоедать. Больше всего ей сейчас хотелось вернуться домой и проверить, что там творится на вилле.
– Юль? Ты Анри не видела? – услышала Юля за спиной голос подруги, Аська наполовину поднялась на флайбридж. – Ушел за глинтвейном и пропал.
– Зачем тебе летом глинтвейн понадобился? – удивилась Юля.
– Не знаю. Ветер холодный. Так ты не видела?
– Нет. Но пойдем вместе посмотрим. – Юле уже надоело сидеть на одном месте и развлекать Наташиного приятеля. Она поднялась, попрощалась с Хулио и отправилась на поиски Анри. Нашла она его возле камбуза.
Оказывается, и Анри свойственны простые человеческие слабости. Он стоял возле сервировочного столика над подносом с бокалами и смотрел в океанскую даль, самозабвенно ковыряя в носу. Его лицо было счастливо-безмятежно.
Насмешливо взглянув на него, Юля поспешила удалиться, боясь приступа дурноты.