Лиссабон слезам не верит
Шрифт:
Вопрос, чем таким занималась Мезе, что ей пришлось убрать свидетеля? С этим было сложнее всего. Юля из последних сил напрягала фантазию, но в голову лезла одна чушь. Первая версия выглядела реалистичнее. Причину убийства надо искать в прошлом Мезе, а точнее, ее знакомого. Ведь старичок, следивший за ними в бинокль, наверняка неоднократно видел горничную, но не узнал и не испугался.
Мыслительный кризис был прерван телефонным звонком. Звонила, естественно, Аська.
– Юль, ты где? Быстро домой! Сегодня у нас обедает адвокат, – щебетала довольная собой Васильева.
– Во сколько?
– В три. Специально приедет из Лиссабона.
Юля взглянула на часы. Было без нескольких минут час.
– А Мезе уже вернулась?
– Нет. Я отпустила ее до вечера. У нее какие-то
Ну еще бы.
– А что ты будешь подавать на обед? – задала следующий вопрос Юля не без некоторого ехидства.
– Подавать? – растерялась Васильева.
– Готовить?
В трубке повисла пауза. Васильева всю жизнь терпеть не могла готовку и кухонные хлопоты. Во времена первого ее замужества заботу о питании взял на себя Аськин супруг, во времена второго – домработница. И вот сегодня, пригласив на обед незнакомого, но нужного человека, она наверняка озаботилась лишь выбором наряда, решив по привычке, что еда сама явится к столу.
– Юль, может, ты что-нибудь приготовишь? – ожила Аська спустя минуту.
– Ну уж нет! – Юля любила стряпню не больше подруги и за годы последнего счастливого замужества успела порядком отвыкнуть от тихих хозяйственных радостей.
Конечно, в случае необходимости она могла бы сварить борщ или щи, в крайнем случае постругать оливье, но готовить изыски для португальского адвоката? Благодарю покорно.
– А что делать-то? – растерянности подруги не было предела.
– Давай закажем еду из ресторана. Время еще есть. Попробуй позвонить в тот дворец, в котором мы с Анри познакомились, если не выручат, то я знаю один чудный ресторанчик в центре города, готовят так, что пальчики оближешь.
– А ты скоро приедешь?
– Уже лечу.
Въезжая в Аськины ворота, Юля заметила на огромном балконе соседней роскошной виллы Наташу Селести, она в шортах и майке тягала здоровенную гантелю, уперевшись правой рукой и левым коленом в специальную скамью, а правой ногой – в пол. Рядом с ней на топчане сидел молодой мускулистый юноша и с восторгом взирал на Наташины упражнения, страстно поедая глазами костистую барышню.
По совести говоря, издали Наташа вовсе не казалась ни перекачанной, ни костистой, ни слишком длинной. У нее была стройная фигура, очень длинные ровные ноги и тонкая талия. Да и, честно говоря, двигалась она потрясающе. Вчера вечером Юля обратила внимание, как жердь танцевала с одним из гостей. Мужчина был чуть ниже Наташи, но обоих это ничуть не смущало. Наташа не сутулилась, пытаясь скрыть свой рост, но как-то грациозно отогнулась назад, ее взгляд из-под полуопущенных век был загадочным и манящим, а движения гибкими и пластичными, как у хищницы. Воздух между танцующими искрился. У кавалера от возбуждения раздувались ноздри и на лбу выступила испарина. Но стоило Наташе прервать танец, как магия тут же исчезла. Жердь отвернулась от своего партнера с холодным скучающим лицом, а тот еще минут десять не мог справиться с дыханием. Это наблюдение нисколько не улучшило Юлино отношение к долговязой хозяйке соседней виллы. Опасная, самодовольная, наглая, избалованная штучка. К этому выводу пришла Юля, покидая вчерашнюю вечеринку.
Когда Юля добралась до дома, Аська, негромко напевая, раскладывала столовое серебро на крахмальной белой скатерти.
– Я думаю, сервировка должна быть сдержанной, но элегантной, – поделилась она с Юлей, едва та появилась на пороге.
– Еду заказала? – прозаически спросила Ползунова, глядя на эстетические упражнения подруги.
– Нет, – легкомысленно ответила та.
– А что есть будем?
– Жуан с Кака обещали обед приготовить, – беспечно пожала плечами Аська.
Юля недоверчиво моргнула и отправилась на кухню.
Глава 12
Банкет
Адвокат Юле не понравился. И дело было не в лысине. Лысины Юля как раз любила. И не в маленьком росте, и не в толстых уродливых очках. И не в сером, несколько помятом, мешковатом костюме, который сидел на его обладателе как-то нелепо, словно был куплен на вырост, а в его манере держаться. Дон Мигель Элиас Нуниш Роша Гомиш Альмейда, которого дамам было разрешено называть просто дон Альмейда, был неприятно суетлив
До того как все общество уселось за стол и начали подавать обед, – этим занялись принаряженные «кулинары», – он сидел на диване в гостиной, почти не открывая рта, и без конца теребил кончик галстука, постукивая левой ногой. Смотрел он исключительно в пол.
За столом гость очень мало ел, еще меньше разговаривал, мелко постукивал ножом по краю стола и вел себя вызывающе загадочно, предоставив Анри самостоятельно занимать дам. Каждый раз, когда дамы пытались перейти к интересующей их теме, из-за которой суетливый адвокат, собственно, и был вызван из Лиссабона в срочном порядке, Анри пресекал эти попытки, переводя беседу в светское русло. Юля все чаще бросала на Аську вопросительные недовольные взгляды.
Та лишь пожимала плечами, в смысле: «Может, у них так принято?» Юля подобную манеру ведения дел не переваривала. Потратив лучшие годы жизни на добывание хлеба насущного, она ценила девиз «время – деньги» и «сделал дело, гуляй смело». Подобные пустые разговоры за обедом, когда дела стоят, действовали ей на нервы, вызывая искреннее недоумение, и вскоре она выпала из общей беседы и предоставила Аське с Анри создавать иллюзию легкой, беззаботной болтовни. Сама же молча сверлила взглядом лиссабонского адвоката.
Сам по себе обед заслуживал отдельного внимания. Едва узнав от Аськи новость о том, кто в итоге занялся его приготовлением, Юля устремилась на кухню. Тут орудовали двое бравых садовников в одинаковых крахмальных, неизвестно где раздобытых колпаках. Кака с венчиком в руках взбивал что-то ярко-красное и воздушное в большой стеклянной емкости, завидев Юлю, он свысока ей кивнул. Жуан, с закатанными по локоть рукавами рубашки, разделывал мясо, принесенное им из дома. В Аськином холодильнике, кроме йогуртов, ничего не водилось. На Юлиных глазах он замесил пряности, залил их вином и уксусом и, замариновав мясо, принялся за гарнир. Нож так и летал в его проворных больших руках, когда он крошил на четыре части большие немытые картофелины, которые он потом сваливал на противень и щедро засыпал крупно накромсанным чесноком и луком. Секрет его стряпни заключался в том, что он принципиально не чистил ингредиенты и, кажется, не мыл их. Обильно полив приготовленное блюдо оливковым маслом и посыпав солью, перцем и прочими неизвестными Юле приправами, он засунул его в духовку. Дальше смотреть Юля не стала.
После подачи на стол эти изъяны были заметны лишь тем, кому вдруг случайно попадался комок хорошо пропеченной земли или зажаристая чесночная шкурка. В остальном к блюду не было никаких претензий. Мясо тоже удалось на славу. Оно имело яркий пряный вкус и таяло во рту, если, конечно, обедающему удавалось срезать черную, крепкую, как шкура первобытного ящера, запеченную корочку.
Зато десерт был роскошным, нет, шикарным. Кака подал вишневый пудинг, уложенный в разрубленный кокос. Кокосы он рубил лично на полу террасы, и Юля не была уверена, мыл ли он их после. Кокосы были завернуты в крахмальные кружевные салфеточки и повязаны розовыми ленточками, а сам десерт украшен взбитыми сливками, кремовой розочкой, художественно нарезанными фруктами и бумажным зонтиком. Подавая на стол этот шедевр кулинарного дизайна, Кака светился от гордости и явно ожидал аплодисментов. Когда же их не случилось, он с плачем убежал на кухню, повергнув в недоумение гостей. Даже адвокат соизволил поднять голову и с удивлением взглянуть вслед оскорбленному художнику.
– Это ничего. Это от волнения, – пояснил Жуан, протирая о штаны десертную ложечку, только что поднятую с пола, и протягивая ее Анри.
Пальцы его ног нервно постукивали по сандалиям. Облачившись в белую парадную рубашку и черные строгие брюки, он, видимо, забыл переобуться и продолжал ходить в открытых сандалиях на босу ногу, демонстрируя миру чумазые пятки.
В конце концов обед закончился, и некоторые просчеты старательных садовников, как то: пролитый на скатерть соус, оброненный на пол хлеб, заботливо поднятый и положенный обратно на тарелку хозяйке, просыпанный на колени адвокату салат – были временно забыты. И хозяйка с гостями, наконец, перешли в гостиную, где деловой разговор становился уже неизбежен.