Лиссабон слезам не верит
Шрифт:
Наташа обернулась к нему, извинилась перед кучкой гостей, с которыми беседовала до этого, и двинулась навстречу Анри, сияя лучезарной улыбкой. Сегодня на ней было длинное легкое платье с открытыми плечами и огромным вырезом, верх которого свободно болтался вокруг ее мускулистого торса. На Юлин взгляд, зрелище было ужасным. Довольно плоская грудь и развитые плечевые мышцы красоты Наташе не добавляли. Худые, но сильные, украшенные массивными браслетами руки с длинными пальцами напоминали клешни бабы-яги. Интересно, какой мужчина мог позариться на эту жердь?
Аська в золотом платье-футляре рядом с
Наташа, вероятно, питала к подругам похожие чувства, ибо, разглядев, кого так нежно приобнял Анри, сперва перекосилась, но потом справилась с собой и с легкой светской улыбкой двинулась навстречу гостям.
Аська, пребывая в любовной эйфории, ничего не заметила и вполне искренне поздоровалась с мисс Селести. Та любезно провела их в дом и познакомила с парой десятков гостей, ни одного из которых Юля не успела запомнить и спустя полтора часа бессмысленных блужданий по гостиной и террасе отбыла на покой, скинув босоножки и шлепая босыми ногами по теплому асфальту.
Когда Юля покидала виллу, ее взору предстала чудная картина: двухметровая Наташа, изогнув длинную гибкую шею, беззаботно щебетала с полутораметровой изящной Васильевой. Смотрелись они как сделавшая стойку кобра и вытянувшийся по стойке «смирно» суслик.
Добравшись до родной постели, Юля упала без чувств и очнулась спустя несколько минут от жуткого, душераздирающего вопля.
– Ну почему же в этом доме все время орут и будят? – страдальческим тоном спросила Юля, не открывая глаз.
Когда она их все же открыла, оказалось, что за окном уже ярко светит солнце, а по коридору кто-то несется в сторону ее спальни.
– Юлька! Вставай! Умоляю! – влетела в спальню Аська с уже ставшим дежурным воплем. Лицо ее было бледно, большие зеленые глаза, полные ужаса, сверкали.
– Ну что еще? – голосом мученицы спросила Юля, мечтая хоть раз проснуться в этом доме по собственному желанию.
– У нас труп! – истерично выпалила Аська и с ревом повалилась на кровать.
– Господи Иисусе! – выдохнула Юля.
«Нет, это прокаженное место, отсюда надо срочно сматываться. Только вот вряд ли меня теперь отсюда отпустят», – пронеслись в ее голове первые мысли. После чего она встала, накинула халат и спросила:
– Где он?
– В саду.
«Хорошо хоть не в доме», – порадовалась Юля, спеша за подругой в сад.
В тенистой, укрытой шпалерами аллее, которая ей раньше так нравилась, лежал он. На боку, поджав к животу колени, сложив руки на груди, почти что в позе зародыша. Чуть в стороне стояла аккуратно одетая, как всегда, раздражающе-спокойная Мезе; ближе к лестнице, ведущей к бассейну, стоял Жуан, в трусах и майке, с грустными, полными светлой печали глазами. Рядом, держа его за руку, уткнувшись лбом в его волосатый локоть, пристроился Кака, свободной рукой стыдливо придерживая полы коротенького халатика, он тихо поскуливал от страха.
– Кто это? – тоном следователя спросила Юля, не спеша приближаться к телу.
– Сосед. Старикашка с соседней виллы, – плаксиво ответила Аська.
Приглядевшись, Юля увидела грустно свесившийся с макушки
– Час от часу не легче. А может, он еще жив? Вы проверяли? – взглянула Юля на присутствующих.
– Не. Помер, – уверенно ответил Жуан.
– Кто его нашел?
– Я нашел, – снова ответил Жуан. – Шел к Мезе за кофе, у нас кончился, и нашел.
– Когда это было?
– С полчаса назад. Пока я его нашел, пока пошел за Кака, потом мы пошли за Мезе. Потом она пошла за хозяйкой. Потом хозяйка пошла за вами. Да. Полчаса будет.
Слушать этот рассказ спокойно и без эмоций стоило Юле больших усилий. Она неустанно повторяла себе: «Это не твои работники, а Аськины».
– Полицию вызвали? – снова обратилась она к присутствующим, все, включая Аську, переглянулись. – Понятно. Мезе, не будете ли вы так любезны позвонить в полицейский участок и сообщить об обнаруженном вами, – Юля выразительно окинула взглядом троицу сотрудников, – трупе?
– Разумеется, – ехидно ответила Мезе, – я сообщу об обнаруженном на вилле трупе, – подчеркивая каждое слово, ответила она и двинулась к дому обычным неспешным шагом.
Полиция прибыла на виллу минут через пятнадцать.
Глава 10
С добрым утром
– Я так и знала! Я так и знала! – как заведенная повторяла Аська, сидящая на диване в гостиной, с бешеной скоростью опиливая ногти. – Я так и знала, что все это плохо кончится.
На этот раз ни о каком кокетстве с полицейскими речи не было. Аська в халате, нечесаная, бледная, предавалась отчаянию, пока полицейская бригада обследовала окрестности, беседовала с прислугой и увозила тело.
Спустя полчаса в гостиной появился инспектор. Крупный усатый дядька лет пятидесяти со строгими карими глазами, которые так и говорили: «Со мной финтить бесполезно, я про вас все знаю!» Усевшись в кресло напротив подруг, он расправил широкие плечи и взглянул на них инквизиторским взглядом.
– Итак. За что вы убили дона Родриго Мартима Дуарте Кошта, вашего соседа?
– Что? – взвизгнула Аська, ушам своим не веря.
– Так. – Юля распрямила плечи не хуже инспектора и посмотрела на мерзавца не менее волевым и решительным взором. – Анастасия, немедленно вызывай своего адвоката, впредь мы будем общаться лишь в его присутствии. И еще мы немедленно составим письмо в газеты, в департамент туризма, в Министерство иностранных дел, в российское посольство, мэру города, президенту страны и в правозащитные общественные организации по поводу предвзятой, отдающей ксенофобией и непрофессионализмом манеры вести следствие инспектора Мейра Абреу Фонсека, – взглянула Юля на лежащую перед ней карточку.
Никогда раньше она не произносила по-французски столь длинных и сложных фраз. Восхищенная собственными лингвистическими успехами, она взглянула на присутствующих.
Аська сидела, приоткрыв рот, с зажатым в руке, застывшей на полдороге к носу, носовым платком. Инспектор сидел молча, неподвижно, с бессмысленным выражением на неприятном квадратном лице, словно все еще слушал ее пламенную речь.
За окном сияли искренним восхищением простодушные глаза Жуана, рядом с ним виднелась макушка Кака, лицо его до окна не дотянулось, а может, он присел от страха.