Листопад
Шрифт:
– Эхехехеееееееей! Я люблю тебя, мой родной край! Люблю твои просторы, таинственный шепот дождей и веселый шум зеленых деревьев на вольном ветру! Люблю ходить без зонтика под моросящим дождем, в промокшей до ниток одежде, по проселочной дорогой, когда сверкают молнии и гремит гром!.. Тут, грит, как будто на заказ, вокруг стемнело от внезапно появившихся в небо туч и, грит, началась гроза. Я еще сильнее обрадовался, глядя в небо, где, грит, сверкали молнии и гремели раскаты грома. Тут, грит, как начал лить дождь, и члены моей семьи побежали, грит, домой, так как негде было скрыться. Нашу брезентовую палатку снесло ветром. Члены, грит, моей семьи бегут. Теша тоже. Она, грит, бегала хромая на одну ногу, продолжая жевать ломтик жареного хлеба, беспрестанно двигая челюстями, словно суслик в степи, которая, грит, питается корнями растений. А дождь усилился и превратился в ливень. Через полчаса, грит, вода на реке поднялась, и началась наводнение. Вот тогда, грит, мне тоже пришлось бежать домой, то есть плыть против течения. Я, грит, с трудом подплыл к нашему дому, который, грит, уже скосился набок. Из окна в панике кричит моя жена и мои любимые дети. Теша тоже. Она проклинает меня, мол, это ты окаянный вызвал всё это природное бедствие. Я, грит, прекрасно знал
– кричал я, махая лопатой, которую держал в руках, используя её в качестве весла. Но, теща моя, грит, отчаянно вцепилась за борт своими костлявыми руками как у покойников и старалась сесть на карету. Жена, грит, моя все помогала ей. А мне, грит, пришлось, пару раз стукнуть её веслом по куполу, ну я имею в виду, грит, лопатой. Теша моя от глухих тяжелых ударов, грит, потеряла сознание как бедный доверчивый дельфин на береговых водах, которого браконьеры стукнули бейсбольной битой по голове и, грит, моя теща тоже как тот наивный дельфин, утонула в бурлящей мутной воде. Наконец, грит, нам удалось избавиться от тяжелого груза, и я начал усердно грести, чтобы уплыть, как говорится от греха подальше. Но, грит, тут к великому счастью моей теши, ливень резко прекратился, и уровень воды начал снижаться. Через час, грит, наша жестяная шхуна села на мель. Смотрю, грит, моя теща вся в грязи с водорослями на шее и на ушах лежит, грит, на повороте у здании почтового отделения, как морской слон выкинутая на берег волной, во время, грит, сильного морского шторма. Жена моя побежала туда. Дети тоже. Ну, грит, думаю, блин, только этого не хватало. Теперь придется искать деньги на её похороны. Но, грит, не тут-то было. Гляжу, грит, она дышит, широко открыв рот, как рыба на разбитом в дребезги аквариуме, и даже, грит, открыла свои косые глаза. Ну, слава богу, что остались в живых, дорогая мама говорю я ей радостно. После этого, грит, она заболела. Перестала есть и заметно похудела. Думаю, грит, неужели рак? И тут, грит, в мою голову, взбрела уникальная идея. Я, грит, побежал в страховую компанию, чтобы заполнить нужные документы. Потом зашел в банк, ну, чтобы получить солидный кредит на имя моей тещи, в надежде, что когда она умрет, государство само заплатит за неё, учитывая смерть кредитора, исходя, из соображения гуманизма.. Я получил кредит, но теща, грит, моя вместо того, чтобы умереть, выздоровела и начала есть ещё с большим аппетитом, все чего можно употреблять в пищу. Мне, грит, казалось, что она даже заметно помолодела, набрав силу. А проценты с полученного мною кредита, грит, неумолимо росли. Я, грит, не знал, что делать. Однажды я застал её в полнолуние в саду, где, грит, она глядела на сияющий шар луны и читала какие-то магические заклинания. Самый раз, подумал я и, взяв, грит, двадцати пяти миллиметровую трубу, подошел к ней незаметно на цыпочках сзади и, грит, ударил по её голове изо всех сил. Раздался, грит, звук стука типа "Канг!" и труба согнулась буквой "Г", а она хоть бы хны. Не заметила даже. Сидит, грит, и читает заклинания. После этого мне не оставалось ничего, кроме как задушить тёщу этой самой... ну, струной узбекского дутара. Но этот способ, грит, тоже не помог. Туго натянутая струна дутара, оборвалась, а она, живая, улыбается беззубым ртом своим как морская касатка. Ну, вот сегодня она, грит, видимо, попала, в руки такого специалиста как Вы и отдала концы, слава, грит, Богу Всемогущему. Мужик тот вновь и вновь благодарил меня, плача от радости. Я говорю, не за что, чувак. После этого меня увезли в следственный изолятор.Но спасибо великому председателю товарищу Кокюталову абу Саласаримсак ибн Гуслвожиб Тезактельбакезарувуча, что он купил прокуроров и судьей, отдав им мешок казенных денег из казны нашего колхоза "Тиллакудук", в виде взятки и, как говорится, шито-крыто. Закрыл казан уголовного дела, которое открыли на мою имю. Ты же сама видела собственными глазами, что меня оправдали и освободили прямо в зале суда. Ну, теперь подумай сама, как я могу отказать такому великому председателью товарищу Кокюталову Саласаримсак Гуслвожиб Тезактельбакезарувучу, когда эта историческая личность просит, чтобы наша дочь вышла замуж за сына его двоюродного брата? Наоборот, это для нас шанс, для того, чтобы сроднится с влиятельными и богатыми людьми нашего района. Только дурак отгоняет палкой птицу счастья, которая хочет вить гнездо на его дурной голове. Все, точка. Слово председателя товарища Кокюталова абу Саласаримсак ибн Гуслвожиб Тезактельбакезарувуча, для меня закон! Я уважаю его больше чем своего отца родного! Короче, я ему обещал. А председатель, в свою очередь, дал слово покрыть все затраты свадьбы за счет казны нашего колхоза. Так что готовьтесь к свадьбе. Завтра сваты должны прийти. Смотри, чтобы не было никакой самодеятельности. Ты меня знаешь. Дзинь, топором по голове - и половина твоего тела здесь, а другая
Услышав эти слова, Рахила стала реветь, обнимая Хуршиду и поглаживая ей волосы.
– Чего ты плачешь а, курица ты безмозглая, чего ты ревешь, вместо того, чтобы радоваться?!
– сказал Абдулджаббар.
– А, что, мне делать? Вы хотите, чтобы я смеялась?! Почему Вы, не посоветовавшись со мной, дали им обещание? Я плачу не за себя, а за нашу единственную дочь! Мы должны спросить у Хуршиды, хочет ли она выйти замуж за племянника председателя. Мы сначала должны узнать, как следует, изучить характер и поведение будущего зятя, узнать, чем он занимается, а потом принимать решение - плакала Рахила.
– Заткнись, сука! Ты кто такая вообще, чтобы обсуждать поведение племянника нашего многоуважаемого великого председателя товарища Кокюталова абу Саласаримсак ибн Гуслвожиб Тезактельбакезарувуча, моего кумира?! Они порядочные люди! Я же сказал тебе, объяснил человеческим языком, что я обязан председателю жизнью! А ты, дура, опять за свое! Видите ли, я не посоветовался с ней! А зачем мне советоваться с тобой, ну скажи, сама? Ты же безмозглая ослиха! Это Восток, а не Европа или Запад, где родители ходят на поводке своих жен и детей! Если тебе не нравятся мои поступки, то - скатертью дорога! Езжай туда и найди себе какого-нибудь послушного ишака! А здесь я хозяин! О том, кто такой наш зять, узнаешь! Великий председатель товарищ Кокюталов абу Саласаримсак ибн Гуслвожиб Тезактельбакезарувуч сообшил мне, что на следующей неделе наши новые родственники намериваются отправить сватов, чтобы просить руки твоей дочери. Сказал, что сваты принесут собой фотографию будущего нашего зятя, поняла, дурья башка?! Все, т-ч-ка!
– сказал Абдулджаббар и вышел. Рахила с Хуршидой долго плакали, обнимая друг друга. Потом Рахила неожиданно перестала плакать и, взяв за плечи дочь, заглянула ей в глаза горящим сумасшедшим диким взглядом.
– Есть идея. Вот что мы сделаем. Ты, доченька, пойди, посоветуйся с Султаном, и уезжайте вместе куда-нибудь. Я не хочу, чтобы ты стала несчастной. Пусть меня убьет этот тиран алкоголик. Я прожила свое в этом аду и, хватит. Я не хочу, чтобы и ты стала такой же, как я. Одной жертвы достаточно! Где Вы бы ни были, живите счастливо и свободно!
– благословила Рахила.
– Нет, мамочка, я не могу оставлять тебя в этом аду! Я не хочу, чтобы отец колотил тебя из-за меня! Не могу пожертвовать тобою, милая! Такое счастье мне не нужно! Да я лучше возьму веревку с мылом и повешусь!- плакала Хуршида.
– Нет! Даже не думай об этом. Самоубийство - это грех! Ты хоть думаешь о том, что станет с Султаном после того, как он услышать о твоей смерти?! А я? Как я буду жить после всего этого?! Ты хочешь, чтобы я с ума сошла?! О, Боже, помоги и укажи нам дорогу истины!
– рыдала Рахила.
– Ты права, мам, - сказала Хуршида. Лучше я сейчас же пойду к Султан-аке и, расскажу ему обо всем. Он у меня умный, и мы вместе придумаем что-нибудь. Только ты не плачь, договорились? Обещаешь?
–
– Рахила кивала головой в знак согласия, вытирая слезы платком. Одевшись потеплее, Хуршида вылетела во двор и, выйдя на улицу, побежала в сторону полей. Хуршида была рада, погода была туманная, и она могла бежать, не показываясь односельчанам, которые любят распространять слухи. Она бежала, спотыкаясь, сквозь туман и плакала на бегу. Услышав рев бульдозера, Хуршида побежала ещё быстрее, чтобы скорее поделится с Султаном страшной вестью о ее помолвке. Звук мотора давал ей ориентир, и, наконец, Хуршида увидела тусклый силуэт трактора, который пахал землю, освещая туманное поле своими зажженными фарами. Бежать по вспаханному полю было трудно. Поэтому Хуршида бежала, спотыкаясь почти на каждом шагу, иногда на четвереньках. Приблизившись к бульдозеру, она закричала:
– Султан-ака, остановите-еесь! Слышитеее, постойте-ее?! Но Султан из-за шума мотора не слышал ее криков и ехал дальше. Он увидел Хуршиду только тогда, когда повернулся, чтобы узнать, как идет борозда. Увидел её, он обрадовался. Остановив свой бульдозер, он заглушил мотор и спрыгнул с кабины, радостно улыбаясь.
– Какие ветры принесли Вас сюда, на поле разлуки и одиночества, о, Госпожа Хуршидаханум мадам де ла маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа!
– сказал он, шагая в сторону Хуршиды семимильными шагами. Подойдя ближе к девушке, он перестал улыбаться
– О, Госпожа Хуршидаханум мадам де ла маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа, почему плачем? Кто Вас обидел? Вы назовите только имя, и я отрежу ему уши -сказал он. Хуршида не смогла выдержать слезы и со слезами на глазах, бросилась в объятия Султана.
– Ну не плачьте, Хуршида, объясните, что случилось? Неужели дядя Абдулджаббар?... А что с тетей Рахилой?
– спросил Султан, обнимая ее и поглаживая ей плечи.
– Нет, Султан-ака, дело обстоит еще хуже!
– сказала Хуршида.
– Да что Вы? Третья Мировая, что ли, началась? .
Да нет! Замуж меня отдают! Отец, оказывается, обещал отдать меня замуж за племянника председателя нашего колхоза товарища Кокюталова абу Саласаримсак ибн Гуслвожиб Тезактельбакезарувуча. А племянника председателя я даже во сне не видела!
– плакала еще сильнее Хуршида.
Услышав это Султан замер на миг.
– Ну, и дела...
– с трудом проговорил он. Потом ухватился за грудь:
– Ох, что-то у меня голова опять закружилась. Давайте присядем - сказал он.
Они присели. Хуршида все плакала, положа голову на плечи Султана. А Султан, не знал, что сказать и молча глядел в туман, потупив взгляд. Потом, сняв шапку, вытер слезы с глаз, которые появились у него на глазах. И, чтобы подавить горечь в сердце, глубоко вздохнул и, глотая слезы, спросил:
– Ну, что теперь будем делать?
– Не знаю, Султан-ака, не знаю. Мама моя сказала, что мы с Вами должны сбежать куда-нибудь. Пусть, грит, твой отец колотит меня. Беги, грит, дочка со своим любимым парнем, живите свободно и счастливо. Но я не хочу, чтобы отец бил ее из-за меня. Как я могу быть счастливой за счет несчастья своей мамы, которую я люблю больше жизни?
– продолжала плакать Хуршида.
– Нет, это не выход. Не плачьте, Хуршида.Слезами горю не поможешь. Я подумаю. Впереди у нас есть еще дни и недели, а может и месяц. Ну, хватит, перестанете плакать. Давайте-ка, я вытру Ваши слезы - сказал Султан и стал вытирать ей слёзы пальцами. Хуршида схватила грубую руку Султана и начала целовать её.
– Султан-ака, милый мой, любимый, подумайте. Вы же у меня умница. Я верю, что Вы обязательно найдете выход из этой ситуации - сказала она. И обняв за шею Султана, стала целовать его в лицо в губы.