Лит.ра. Избранные фб-записи (2013-2020)
Шрифт:
Что же мы видим? Красочную расписанную поверхность, причудливую пышную вязь, узорочье, чья жизнерадостная, если так можно выразиться, цветовая гамма и непосредственность напоминают наивное искусство, лубок. Блестки, яркие краски, орнаментальность, пестрядь – все это придает росписи вполне самодостаточную декоративную ценность. Она нам нравится, радует, что называется, глаз, создает праздничное настроение. И в то же время вроде бы ни к чему не обязывает: просто приятная, выполненная в оригинальной технике картинка, которую многие, наверное, с удовольствием повесили бы на стену у себя дома, чтобы украсить жилище (в чем, собственно, и заключается функция декоративного искусства).
Приглядевшись, однако, мы увидим за вязью, за переливчатой игрой фактуры проступающие буквы, слова, текст. Именно в таком порядке, потому что потребуется некоторое усилие, чтобы его прочитать, вычленив из общей
Перед нами, таким образом, палимпсест, состоящий из трех (по меньшей мере) слоев: денежная купюра, уже сама по себе являющаяся «произведением искусства», мастерски выполненной графической миниатюрой; далее, оттиснутые на ней личные печати, гербы и экслибрисы Толстого, аллегорические, подчас весьма фривольные изображения, девизы и т. д.; и наконец, нанесенный поверх всего этого витиеватый узор посланий, сообщений, афоризмов – чаще всего политэкономического, нравоучительного, публицистического толка. Например: «Власть в России захватил класс паразитов-распределителей им не принадлежащего, взяточников-функционеров, воров и спекулянтов. Коррумпированный президент, правительство уголовных преступников, обслуживающие их „либералы“ и холуйствующие псевдоинтеллигенты-образованцы, не скрываясь, участвуют в раскрадывании коллективно нажитой собственности! Задушенное производство, голодающие производители, врачи, учителя – действительные творцы богатства, духовного и физического здоровья народов великой страны обобраны вплоть до пауперизации, унижены и исключены из всех форм общественной жизни! Демагогия и ложь проституирующих средств массовой информации усугубляет раскол между тружениками и преступниками, между совестью и подлостью!» (Текст № 104).
Поначалу контраст сугубо декоративной, праздничной фактуры и столь яростного, однозначно агрессивного политического «содержания» способен озадачить, вызвать недоумение. Вместе с тем, наряду с подобными, заставляющими вспомнить позднего Льва Толстого (периода «Не могу молчать!»), обличениями, встречаются и другие. Их можно охарактеризовать как эстетические и одновременно жизнестроительные манифесты. Один из таких текстов Толстый так и называет – «16-й Манифест Вивризма»: «Превращать деньги и ценные бумаги в произведения искусства, а не наоборот – это и есть окончательно отрефлектированный образ искусства. Ибо „наоборот“, т. е. превращать результат труда в деньги – это образ ремесла!.. Превращая деньги в произведения искусства, вы обогащаете и себя, и человечество! А кроме того, вы лишаете рычага давления тех, кто, являясь хозяином денег, ведет себя как хозяин жизни, подавляя, угнетая, унижая тех, кто трудом обогащает человечество! Превращать деньги и ценные бумаги в произведения искусства – это и значит быть артистом! Деньги унижают душу и достоинство человека. Искусство возвышает личность. Артист, творящий бескорыстное искусство – единственный спаситель человечества!» (Текст № 22-0).
«Слоистость», как формальная, так и содержательная, собственно, и создает необходимое напряжение, эффект, выводящий «картинку» за пределы чисто визуального восприятия, из-под юрисдикции непритязательного декоративного искусства, «украшательства». Как же соотносятся между собой эти «геологические слои»?
Как я уже сказал, денежная купюра представляет собой в своем роде законченное «произведение», в этом смысле деньги и ценные бумаги можно рассматривать как знаки определенной – государственной – эстетики, Государственного Искусства. Эта знаковая природа денег в качестве эстетического объекта парадоксальным образом совпадает, но как бы в перевернутом виде, с тем, как описывает в «Капитале» функциональное бытие денег Маркс: «Самостоятельное выражение меновой стоимости товара является здесь лишь преходящим моментом. Оно немедленно замещается другим товаром. Поэтому в процессе, в котором деньги переходят из одних рук в другие, достаточно чисто символического существования денег. Функциональное бытие денег поглощает, так сказать, их материальное бытие. Как мимолетное объективированное отражение товарных цен, они служат лишь знаками самих себя, а потому могут быть замещены простыми знаками» (курсив мой. – А. С.).
Итак, Толстый использует дензнаки в их эстетической функции, как знаки самих себя. В то же время он задействует саму их поверхность в качестве материала, материального носителя: жест, вписывающийся в траекторию исторического авангарда, траекторию перманентной эстетической революции, нацеленной в пределе на отмену, уничтожение границы между искусством и внепоположным ему («искусством» и «политикой», «искусством» и «жизнью»). Это революционное устремление можно проследить как череду отказов: от прекрасного, от образа, от фигуративности, от двухмерности, от холста, от краски, от живописи как таковой, от конвенционального пространства типа музея или галереи и т. д. Материал в этом отношении играет важную, конституирующую роль; обращение художника к «неэстетичным» объектам, к безобразному, низменному, к отбросам и мусору обнаруживает в нем свой эквивалент. Так, кубисты вводят в коллаж рекламу, обрывки газет, комья земли, обломки мебели; футуристы печатают книги на обоях; дадаисты еще более расширяют ассортимент эстетически немаркированных, вызывающе «бросовых» материалов; Дюшан выставляет в качестве художественных объектов сушилку для бутылок, велосипедное колесо, писсуар; Уорхол рисует банки кока-колы, консервы, раскрашивает автомобили; современные художники выставляют экскременты, трупы, внутренние органы: крайнее – материалистическое – выражение антитезы «возвышенным объектам» традиционного, домодернистского искусства.
По отношению к материалистической логике перманентной революции, достигшей сегодня своего предела, Толстый занимает двусмысленную позицию. С одной стороны, рисовать или писать на деньгах – это все равно что писать на тех же экскрементах (согласно народной пословице, равно как психоанализу, установившему в бессознательном существование ряда эквивалентов: ребенок – пенис – фекалии – деньги – подарок). С другой, конечный продукт слишком красив, красив до непристойности, чтобы полностью, без остатка подчиниться модернистской логике радикального отказа от «возвышенного». Скорее, он ее приостанавливает посредством грубой – антипрогрессистской, почти русофильской – иронии, отсюда и ощущение лубочности, китча. Вспоминается Малевич с его «Идите и останавливаете прогресс!», лубочная эстетика Гончаровой и Ларионова, антиурбанистический пафос русского авангарда в целом, опрощение того же Льва Толстого.
Экскурс в историю искусства мог бы завести нас далеко. Закончить же я хотел бы одной деталью, «рифмующейся» с предыдущими наблюдениями. Дело в том, что личные печати и экслибрисы Толстого, оттиснутые на деньгах, выполняют функцию почтовых марок, они символически «гасят», экспроприируют государственные ценные бумаги и деньги в качестве средств платежа. Установленному государством принудительному курсу, тем самым, противопоставляется другой – курс на произведение искусства посредством эстетизации денег как воплощения общественного труда, наличного бытия меновой стоимости, или абсолютного товара, как сказал бы Маркс.
27 февраля 2013 г.
– Теперь, когда мы, так сказать, занимаемся одним и тем же… (не глядя, телеканал «Физкультура»).
18 марта 2013 г.
Собираюсь на лекцию Б. Гройса в HKW об изменении средств художественного производства, когда художниками потенциально становятся все (из анонса), варю кофе, а по Би-би-си в это время два человека объясняют, как они придумали, чтобы в шахматы играли не два человека, а сразу все. Что-то расхотелось идти. <Лучше вспомнить, что он говорит о скорости письма на новом сайте «Искусства кино»: «Бретон предлагал писать так быстро, чтобы не только мыслью не поспевать за тем, как человек создает текст, но чтобы даже Фрейд, анализируя его, не нашел бы в нем никаких отсылок к подсознанию. Писать быстрее, чем работает подсознание». Быстрее, чем выхватить револьвер и палить в толпу.>
20 марта 2013 г.
В Тиргартене на кончике языка все время вертится: «Я полюбил тебя, безрукая победа…»
22 марта 2013 г.
По Берлину разгуливают лисы, видел двух, одну совсем близко.
24 марта 2013 г.
прекрасных немок сглаз и ты уже в умекак бы рейхстаг воздвигнутый в неволено не ответствуют онев разгромленной юдоли31 марта 2013 г.