Литературная Газета 6241 (37 2009)
Шрифт:
***
Утром встану,
Музыкой стану,
Нежной свирелью,
Белой сиренью.
Приглядись ко мне -
Я не такой,
Был из тела,
А стал из звука.
Прикоснись ко мне
рукой,
Ну-ка!
Разольюсь
На пятнадцать ладов,
Прилечу к тебе из садов
В золотом оперенье,
Подарю тебе стихотворенье,
А ещё золотое колечко - носи!
Так положено на Руси!
***
Пахнет афишами прошлого лета,
Пахнет крышами и туалетами,
Пахнет рогожами и коноплёй,
Пахнет распаханной
русской землёй,
Пахнет порохом и фугасом,
Пахнет пивом и хлебным квасом,
Пахнет закваской,
пахнет дрожжами,
Залежалостью теорем…
Вы Рязань когда проезжали?
Рязань
ПРИВОРОТНОЕ
СЛОВО
Ни слыху, ни дыху,
Ни оху, ни вздоху,
Ни кола, ни двора,
Ни попа, ни царя.
Ни клюквы, ни брусницы,
Ни красных рябин,
Кругом твои ресницы,
И я не один!
Волок не волок,
Падь, крутояр,
Судьба меня тряханула,
Но я устоял.
Выдержан теперь,
Как коньяк столетний,
Сам себе властелин,
Некогда болеть мне
И принимать аспирин,
Ты ль меня, я ль тебя,
Ноги - в пимы,
Друг к другу прижмёмся -
И нет зимы!
Рыба корюшка.
Белое морюшко,
Вольные струги,
Здравствуйте, други!
***
Поэты не тренеры,
Поэты - мечтатели.
Поэты измерены
Любовью читателей.
То Байрон, то Пушкин,
То Блок, то Есенин.
И каждый отдельно,
И каждый со всеми.
Поэзия - подвиг,
Поэзия - радуга,
Поэзия помнит,
Где Псков, где Елабуга.
Любил я, и знал,
И встречал Пастернака,
На даче его
Навещал постоянно.
Бежал он ко мне,
Брал в охапку, как брата.
И память о нём
Сохраняется свято!
Сила боковского слова
Пишущий эти строки с молоком бурёнки, на которое его перевели в годовалом возрасте (как только слух стал откликаться на рифмы), впитал в себя знаменитое - "грудь его в медалях, ленты в якорях" и "ты накинь, дорогая, на плечи". Потому-то оно всё непостижимо родное и неподсудное - и не смею судить, ниже ли Боков Есенина или вровень с ним
"Моряка" ("На побывку едет") Виктор Фёдорович написал в 1957 г., песня тут же была подхвачена народом и ко времени моего появления на свет стала неизменным атрибутом всех деревенских застолий и посиделок-песнопений. Одно десятилетие за другим сметали с авансцены поэтической истории России миллионы стихотворных строк, но эти не подвергались ни тлену, ни забвению. Впрочем, не одни они. У Бокова 87 томов написанного - большие рукописные папки, в которые собрано всё, что вышло из-под пера поэта. Издавались сборники, выходили собрания сочинений - и каждой строкой в них жизнь народная выписывалась и одухотворялась самыми сокровенными и необыкновенными в своей простой красоте образами. Но столько же, а то и больше не выходило за пределы творческой мастерской поэта - так, бывают в семьях дети, рождённые на странствия и скитания, но также и такие, чья судьба - оставаться подле родителей Боков вспоминает: художественное видение слова было ему привито матерью родной - и происходило это ещё в начале прошлого века. Заглянуть в далёкое чужое детство, в эту колодезную бездну лет - и то боязно, но он счастливо и неотделимо от своего нынешнего бытия повествует о детстве в Язвицах, что под Сергиевом Посадом. Какой-нибудь пожилой обыватель с клюкой нудно рассказывал бы о тяготах житья в революционные годины, о недокорме и болезнях, а вот у Бокова воспоминания самые светлые - и больше о матери. Была она человеком талантливым - и не только по деревенскому укладу, хотя стихов и не слагала. А дальше был Михаил Пришвин, заметивший талант подростка и ободривший его. Боков показывает свои фотографии, где они вместе с Пришвиным, с гордостью называет его своим "литературным опекуном". Читая Виктора Бокова, не устаёшь поражатьсяВ кенийской маске
Родился в 1961 году на Украине. Долгие годы жил на Дальнем Востоке. С 2003 года живёт в подмосковном Красногорске. Член Союза писателей и Международного ПЕН-клуба.
Печатался в журналах "Новый мир", "Дружба народов", "Континент", "Зарубежные записки" (Германия), "Вестник Европы", "Арион", "День и Ночь", "Рубеж" и др., а также в различных антологиях и сборниках. Автор книги избранных стихотворений (Водолей Publishers, Москва, 2004). Переводился на французский, испанский, польский языки.
В 2006 г. награждён дипломом Министерства культуры Московской области. Лауреат Сахалинского фонда культуры 1992 г.
АНТРОПОМОРФНОЕ
Словарь реки читается с конца, Сначала "я", а после остальное. Лицо волны от солнца золотое Морщинится, как кожа мудреца. Лицом к лицу два взрослых существа: Животные, а лица человечьи… Шипящие куски пространной речи, Безвестный слог, воздушная строфа. За валуном три Мойры вяжут сеть, Вздыхая так, что облако косится, Полным-полно в телесном небе ситца, Никто не сможет с этим умереть.Два зверя пьют мареновый закат,
В когтях - любовь: безумие, объятье,
Кипение листается во взгляде
(Амур с холма залыбился впопад).
Два зверя век вылакивают так,
Что чудища воды глотают слюнки…
Смеркается в ненаселённом пункте,
Ступает призрак в мертвенный овраг.
Карбункулом любви стоит луна
В небесном горле… ангелы на стрёме
Бегущих строк, китайской лодки в коме,
Плывущего в иллюзиях вруна.
***
За осенью, в которой стих подмёрз,
как Вяземский в халате обветшалом,
Вдыхая пыль, глотая абрикос, чертя судьбу,
как блазнится, недаром -
Взлетает жизнь, забыв в шкафу крыла,
и пропадает в городе брюхатом,
Куда спешишь, "бессмертная пора",
стегнув себя некачественным матом?
Куда теперь, расстёгнутым на сто сиротств
таких, что вспомнился б родитель
В каком-нибудь заштопанном пальто, скорее,
безучастный небожитель?
Зане о том, где первый - ничего известно не,
и в этом не - причина,
Вдыхай, братан, такое волшебство, весь мир,
друган, пиитова чужбина,
Как завернул один из США,
воткнув перо под бок яйцеголовым.
…я счастлив был (душок от беляша),
я счастлив был в посёлке вереско amp;rsquo;вом
Ловить любовь на музыку,
забив на всё окрест… Кусай меня, столица!
Куда как "ласков" твой императив
(В какой руке везучая синица?).
Взлетает жизнь за Вяземским, за тем,
кто свыкся с одинокостью российской,