Литературная Газета 6247 (№ 43 2009)
Шрифт:
Белёсый увидел, как предводитель схватил волка за горло и повалил на спину.
Борьба была недолгой. Старый быстро сдался. Его тёплое тело было разодрано, и каждый из его товарищей взял свою долю.
Когда утолили голод, волки завыли. Первым начал красноватый. Он откинул громадную голову, поджал хвост и начал с низкого горлового звука, который постепенно возрастал среди холодного молчания горы. Следом за ним зазвучал альтовый вой волчицы. Она его завершила со вскинутой к небу головой на высокой жалобной ноте, которую дважды повторило эхо.
Белёсый
День и ночь он скитался по молчаливому лесу или спал под защитой высоких скал, откуда видел покрытую толстым слоем снега равнину и синий дым, тонкий, словно туман, скрывавший сёла. Голод измучил его до смерти, и только его собачий нос помогал ему найти что-нибудь съестное.
Одним мрачным утром, когда снег выглядел похожим на серебро, белёсый услышал человеческие голоса и конское ржание. Люди шли из глубокого оврага, где вырубки чернели, будто медвежьи тулупы. Он навострил уши и осторожно спустился в ущелье.
Подле самой воды, которая бурлила среди камней, появились два всадника. Треск мёрзлого снега под копытами лошадей был настолько силён, что напугал волка. Он хотел бежать, но вид коней, увязавших в снегу, был приятен. Люди стояли на берегу ущелья. Там они поговорили и направили коней вверх, прямо к маленькой поляне, окружённой со всех сторон небольшим леском. Тогда белёсый заметил, что за одним из всадников волочится нечто, привязанное к седлу. Его инстинкт подсказал ему, что это какая-то приманка.
Свёрток остался посреди поляны, а всадники повернули коней и молча вернулись на свою дорогу.
Волк долго стоял на одном месте. Он хотел бы знать, что лежит на поляне, хотел понюхать конские следы, хотел посмотреть, вдруг люди забыли что-то, чем можно подкрепиться. Он знал по опыту, что там, где проходят люди, всегда можно найти пищу. Но в движениях всадников, в их быстром и бесшумном возвращении было что-то подозрительное.
Когда он понюхал несколько раз воздух, и нос его не уловил никакого запаха, волк повесил голову и двинулся в противоположном направлении в редкий буковый лес. Там были заячьи следы. Он бродил туда-сюда как охотничий пёс, наконец, поднял зайца, погнал его и совершенно забыл про всадников.
Но во второй половине дня, когда голод заставил его ловить мышей, опять вернулся в буковый лес и услышал, что в ущелье кричат сойки и стрекочут сороки. Он слушал.
Крики соек становились всё громче, и были то ли радостными, словно там настал истинный пир, то ли тревожными и хриплыми, предвещавшими опасность.
Белёсый отправился в овраг и, пока шёл, увидел, что над лесом пролетело несколько сорок, чьи крылья со свистом рассекали студёный воздух. Он понял, что они собираются на какую-то падаль, спустился к берегу, обнаружил конские следы и один раз ступил в них, почуяв запах свежезадранной овцы. Запах шёл от широкой борозды в снегу, похожей на путь, который оставили после себя всадники.
Запах овцы отвлёк его. Слюна наполнила рот и заставила облизнуться большим красным языком.
Без каких-либо мер предосторожности
Вслушиваясь и блестя возбуждёнными глазами, белёсый осторожно подошёл к поляне. Через густые чёрные ветви просеки увидел, что весь снег затоптан и пожелтел, а посреди поляны что-то лежит. Вокруг поверху на кустах сидели сойки и сороки. Но не было видно ни волчицы, ни её друга.
Белёсый вышел из леса крадущимися шагами и удивлённо оглядел поляну. Наверху ели крикнула сойка. Она его заметила, но не стала стрекотать, так как была очень больна и к тому же нахохлилась от холода. Это удивило его ещё больше. Он увидел разорванную тушу овцы. Её внутренности вывалились наружу, голова откатилась в сторону, зияя пустыми, выклеванными сороками глазницами, а шерсть была раскидана по всей поляне и затоптана в снег. Напротив кустов, вытянутый во весь рост, неподвижно лежал огромный красноватый волк с разбитой длинной мордой и странно свёрнутым носом. Чуть сзади желтел хребет волчицы…
С приглаженной шерстью и поджатым между ног хвостом белёсый вернулся назад и побежал через просеку, дрожа от страха…
Начинало смеркаться. Вверху тёмного заснеженного неба верхушки леса выглядели ещё более чёрными и неподвижно мрачными. Стая соек и сорок молчаливо сидела на деревьях. Птицы прятали головы в растрёпанное оперение, словно собирались спать… Время от времени кто-то хрипло выкрикивал, словно говоря остальным: «Смелость, мужество!» — но его дребезжащий голос быстро замолкал. Словно этот кто-то учудил нечто, кивнул головой и слетел с ветки…
В эту тёмную и холодную ночь белёсый волк жалобно поднял свою собачью голову к тяжёлому небу, которое готовилось к снегопаду. Его вой звучал глухо и одиноко. Никто ему не ответил. Даже эхо молчало, как будто сама гора была оглушена зимой.
Перевела Ирина ГОРЮНОВА
Трудная дорога к оптимизму
Рукопожатие
Трудная дорога к оптимизму
СОЦИОФОН
Недавно Институт философских исследований при Болгарской академии наук провёл научную конференцию на тему «Уцелеет ли болгарский народ в XXI веке». Можно сказать, что выбор темы продиктован дискуссией (явной или скрытой), которая идёт в болгарском обществе сегодня так же, как и на заре болгарского Возрождения. Поэтому вопрос, сохраняющийся в неизменной форме для такого небольшого народа, как болгары, в сложной системе геополитических и экономических отношений естественен и неизбежен, особенно в условиях радикального перехода от одной системы к другой. Болгарский народ беспокоится о себе и испытывает боязнь поглощения глобализацией, которую трудно сдержать даже большим народам, играющим решающую роль в истории.