Литературная Газета 6247 (№ 43 2009)
Шрифт:
Хорошо, если уцелеем, но как и какой ценой — это другой вопрос, который задают себе люди в Болгарии. В ответ им предлагаются различные панацеи. Последняя — Европейский союз. Но недоверие и скептицизм не отпускают ни интеллигенцию, ни простых болгар, потому что они не только не видят никаких реальных плодов интеграции, но и чувствуют себя уставшими от всего, что с ними произошло, обездоленными, изнурёнными бедностью.
В какую сторону, однако же, нам нужно идти, с кого мы будем спрашивать, уцелев в XXI веке? Статья Васила Проданова даёт некоторое представление о том, что происходит в Болгарии, в каком направлении она идёт и как болгарская нация готовится жить в XXI веке.
П.
Васил ПРОДАНОВ
Оптимистичная теория
В одной из своих знаменитых работ 1938года, озаглавленной «Оптимистичная теория для болгарского народа», виднейший болгарский этнопсихолог Иван Хаджийский отмечает, что «мы вступаем в новую историю с большим запозданием», и требует достигнуть того, чего уже достигли другие, «в ускоренном порядке, потому что мы догоняем общий европейский прогресс». После того, как потерпела неудачу модель догоняющей модернизации под названием «государственный социализм», сегодня в острой форме стоит вопрос об объединении людей вокруг оптимистичного видения ускорения и развития.
Национальная стратегия догоняющего развития невозможна без минимума веры в её перспективность, без достаточно позитивной цели и убеждённости в возможности её достижения. В то же самое время, однако, сравнительные социологические исследования последнего десятилетия неизменно ставят болгар на одно из первых мест по пессимизму и на одно из последних — по удовлетворённости жизнью и ощущению счастья. В результате социологического исследования «The World Values Survey» в Стокгольме в начале 2005 года самыми несчастными народами в мире названы болгары, румыны и албанцы.
Исследования корреляции счастья в различных общностях в мировом плане открывают три основных фактора, имеющих ведущее значение для счастья человека. Первый фактор — это социальный капитал, что означает включённость человека в социальные взаимосвязи, наличие подкрепляющих общностей: друзей, семьи, неформального общения, общественных организаций, на которые человек может рассчитывать и с которыми он чувствует взаимный комфорт. Второй фактор — это существование смысла жизни, вера в то, что в мире есть нечто, что больше и значительнее тебя, чему стоит себя посвятить и что наполняет смыслом твою жизнь. Третий фактор — это удовольствие от того, что ты делаешь, высокая мотивированность твоей жизни, ощущение того, что ты сам контролируешь свою жизнь и она не зависит от чужой, неизвестной и непредсказуемой, силы.
События у нас в последние два десятилетия по существу действовали разрушительно в отношении этих трёх факторов: были разрушены социальные взаимосвязи и общности; исчезла идеология и ослабела религия, которые давали смысл жизни; миллионы болгар, сменив свою деятельность, потеряли статус и положение.
Рассмотрим наиболее серьёзные аргументы, которые усиливают массовые пессимистичные настроения болгарского народа, и возможные контраргументы.
История
Наша история как будто не даёт особых оснований для оптимизма. Всякий оптимистичный порыв в ней разрушался негативным историческим результатом. Она в большей степени, чем история всех соседних стран, представляет собой серию катастроф с резким возвращением назад, во все периоды нашего развития от Освобождения до настоящего времени. Нет другого балканского народа со столь пессимистичной историей в XX веке: три национальные катастрофы после периодов подъёма, при которых был резкий откат назад на много лет. При этом каждый раз оказывалось как будто, что оптимизм был напрасен, и это внушало недоверие к любому оптимизму вообще. Подъём, который отмечался в стране в промежутках между каждой из этих катастроф, был связан с превращением её в сподвижницу одной из великих держав, которая, однако, оказывалась побеждённой в мировых конфликтах и увлекала за собой Болгарию. Нет другой страны в Европе, которая бы столько раз делала себя зависимым союзником побеждённой политической силы. Этот негативный опыт, естественно, порождает национальный пессимизм.
И всё же в истории были не только катастрофы, но и подъёмы: период после Освобождения до Балканской войны; затем было определённое развитие после великого экономического кризиса до 1939 г.; и период после 1945 года демонстрирует темпы экономического подъёма, хотя и с большими противоречиями.
Культура
Среди культурных аргументов можно выделить необычайную разрушительность болгарского перехода через последние 20 лет, который по масштабу уничтожения национального богатства и по числу эмигрировавших людей превышает все предыдущие катастрофы. Притом эта высокая степень разрушительности типична не только для нас, но и для всякой православной нации, которая начала трансформацию государственного социализма в плюралистичную партийную демократию и рыночный капитализм, — для России, Украины, Грузии, Армении, Сербии.
Однако вряд ли основные характеристики нашей культуры могут быть связаны с православием. Болгарский народ, возможно, наименее религиозный среди всех православных народов, и его культура и традиции за последние два века сильно секуляризованы. Высокая степень разрушительности болгарского перехода может иметь и другие объяснения. Так, среди них в первую очередь следует отметить геоэкономические и геополитические: высокая степень связанности с Советским Союзом и с арабским миром, откуда шла главная выгода для экономического развития. Но Советский Союз распался, а политические отношения с арабским миром резко ухудшились. Можно добавить ещё неподготовленность болгарских граждан к совершившимся переменам в сравнении с народами Центральной Европы, где есть большая, реалистично мыслящая альтернативная элита.
Экономика
В прогнозах социально-экономического развития, которые делают экономисты, обыкновенно сроки достижения среднего уровня ВВП, доходов, зарплат в ЕС видятся через 50–60 лет, т. е. при наших внуках и правнуках. Это звучит ужасно травмирующе для нынешнего поколения, которое, при современном перемещении людей и капиталов, скорее будет склонно уехать в развитые страны.
Но есть и позитивные модели догоняющего развития, которые изучаются и показывают, что очень отсталая страна за сравнительно короткий срок может достигнуть экономического «чуда» и перегнать тех, кто впереди неё. Примерами такого типа развития за последние десятилетия являются такие же небольшие народы, как болгарский, которые были среди последних в социально-экономическом развитии, а сегодня обгоняют многие передовые.
Этнопсихология
Этот тип аргумента особенно востребован на бытовом уровне, когда говорится о таких качествах болгарина, как «завистливость», «индивидуализм» и «некооперативность», отсутствие готовности считаться с авторитетом, недостаточная организационная культура, дефицит такого ресурса, как доверие, или социального капитала, дающего возможность быстрого объединения людей в группы для достижения общих целей.
Каждое из этих качеств, приписываемых болгарину, мы откроем и у многих других народов, и увидим, что в своих ежедневных дискурсах и публицистико-народоведческих размышлениях ближайшие и отдалённые народы, особенно с запоздалой модернизацией, склонны характеризовать себя подобным образом. Нет прочных и вечных этнопсихологических качеств, как отмечал ещё Иван Хаджийский в своей статье. В едином народе есть различные общности, группы с различными тенденциями и психологическими характеристиками, и периоды активности государства и граждан выводят на передний план одни характеристики и блокируют другие.