Литературная Газета 6271 (№ 16 2010)
Шрифт:
– Куда тебе, ночуй здесь. Сейчас приготовлю чай.
В одно мгновение накрыла дастархан, из кухни принесла закипевший чайник. Сразу же за ним подоспел и заварник. Поставила виски. Домашнее масло вместе с чёрной икрой завораживали глаза. А щедро нарезанные куски казы4!.. Скручиваясь, попадают в рот и прямо тают!..
– Попробуй, Жанибек, – сказала Камилла по-свойски, бросая лёд в широкий бокал с виски. – Выпей. Сразу взбодришься.
Беседа в разгаре.
– Сам я был на заводе ведущим инженером. Сменилось начальство, тогда и попал под сокращение. А за дочкой скоро сватов засылать собираются. Выхода не осталось, пришлось сесть за баранку, так и стал таксистом, – откровенничал он. Тепло холодного виски распространялось по всему телу и развязывало ему язык. – Узнал, что будущий сват – нефтяник, говорят, очень состоятельный. А если сваты нагрянут как снег на голову, то как мы покажем им нашу тесную двухкомнатную квартирку? Вот и думаем думу. Да ничего поделать не можем. В наше время что без денег, что босой – одно и то же.
– Скажи, сколько зарабатываешь в месяц?
– Где-то тысячу долларов.
Рассказы Жанибека с каждым глотком виски становились для неё всё приятнее и притягательнее. Он откровенен и добродушен, словно прохладный ветер, заглядывающий в оголённую грудь. Как она раньше это не заметила?
Жанибек, оглядывая мебель, вырезанную из красного дерева, невольно вымолвил:
– Хозяин?.. – и не успел докончить начатое, как его перебила Камилла.
– Вдова я. Судьба-завистница забрала у меня единственного. Говорят, хороших людей раньше других убирает.
У неё даже шея покраснела, красивое лицо под сетью мелких морщин опалило то ли сожаление, то ли безысходность. Слёзы, заполнившие глаза, так и не смогли прокатиться по щекам. Поплескали в глазницах и исчезли.
После того как опустошили бутылку, постелила постели в противоположных комнатах дома.
…Камилла думала, что после первого же прикосновения к подушке её окутает сон. Да вышло не так. Давно уже она не прикасалась к спиртному. Теперь, в тёмной комнате, всё тело горело пламенем. Дикие фантазии манили за собой, а воспоминания об ушедшей молодости то и дело подглядывали в окна её души.
Было время, когда она переступила порог этого дома молоденькой невесткой. Хоть и была желанной для своего суженого, но всегда ловила на себе хмурые взгляды свекрови. Свёкор же её не донимал. Был высоким, спокойным человеком. За всю свою жизнь муж не вымолвил в её сторону ни единого худого слова. Только его мать, бабка-колотушка, до конца своих дней всё зудела и зудела.
– Взял в жёны дочь шалаказахов5… Привёл в дом бесплодную змею, ишь, как извивается… Не будет с неё проку!
Но
Мечтая о внуке, который бы делал свои первые шаги, а им надо было бы страховать их любящими объятиями, и ушли в мир иной свёкор со свекровью.
Муж не подавал виду, но теперь уже терпение самой Камиллы было на исходе.
– Разведись! Не хочу больше мучить тебя. Я не обижусь, – сказала она в одну весеннюю ночь.
Он же ушёл от ответа. Позже она узнала, что ушёл не только в переносном, но и в прямом смысле: пошёл просить совета в обком.
– Тебе доверили огромное предприятие. И ни о каком разводе даже и не говори! Партия такого не простит! – со всей суровостью сказал тогда ему секретарь.
– Но женился ведь я, а не партия…
– С партбилетом в кармане можно только жить с одной женщиной! И только со своей законной женой. А ты – как никудышный бык-производитель… Хватит, товарищ! Если будешь возражать, то можешь идти на все четыре стороны! Без партбилета – живи с кем хочешь.
Больше возражать начинающий начальник не отважился. Утихомирился, успокоился. В один из дней предложил Камилле:
– Может, усыновим ребёнка?
– Да, но только не на этот раз, – отпиралась она.
В самом деле, ну приведёт он в один из дней из шумящей толпы какого-нибудь пострелёнка. А какого он рода? Вдруг отец его был беспутным или мать чем-то болела? Да и оба они могли быть кончеными пройдохами или заядлыми аферистами. И с возрастом это выявится у приёмыша в крови. И что после? Устроит погром на весь дом! И бейся потом с тем же, кого вскормил своим же молоком?!
Так и прислушивалась сквозь свои же вдовьи мысли в сторону открытых дверей. Худощавый светлолицый парень с красивыми усами вроде тоже не спит. Как будто что-то окутало и его мысли – временами грузно вздыхает…
Да, дети у неё так и не появились. Нечем было утешиться. И Камилла всем своим необузданным нравом ринулась в гонку за богатством. А это, как мираж. Как ни гонишься – не догонишь. Хочется большего и большего. Остановишься, а всё равно будет что-то недостижимое манить, мерцать перед глазами. Не догонишь. В старину говорили: «Для бесплодной женщины нажитое имущество заменяет дитя. И в уходе за этим добром так и пройдёт вся её бесплодная жизнь».
…Не вспоминать! Не думать! Вскочила с места. Всё тело в жару. Налила себе прохладной воды. Но жар не затухал.