Литературная Газета 6454 (№ 11 2014)
Шрифт:
– Владимир Владимирович, что бы вы сделали, если бы в прихожую вашей квартиры, воспользовавшись плохо закрытой дверью, ввалился бомж и улёгся на коврик спать?
– Вооружился бы – нет, не шваброй и даже не веником, а – видеокамерой! Вы улыбаетесь?.. А напрасно... Затем позвал бы соседей по лестничной площадке и под видеозапись попытался бы объяснить бомжу, что он нарушает наши конституционные права на жилище (ст. 25 Конституции РФ); что за такое деяние предусмотрена уголовная ответственность (ст. 139 УК РФ «Нарушение неприкосновенности жилища»). И попросил бы покинуть
Если бы бомж никак не реагировал на мои пояснения, что вероятнее всего, вызвал бы участкового и подал бы ему письменное заявление о незаконном проникновении в жилище. Ведь деяние противоправное!
Кстати, формулировка понятия «жилище» в примечании к ст.139 УК РФ такова: это жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями,
– То есть лестничная площадка – это тоже жильё, хотя и общее, и оно по закону тоже неприкосновенно, разве не так? А если так, должна ли полиция строго выполнять свои служебные обязанности?
– Вы правы. Лестничная площадка – это составная часть жилища, используемая для удовлетворения потребностей человека. Полиция обязана незамедлительно приходить на помощь каждому, кто нуждается в её защите от преступных и иных противоправных посягательств.
При бездействии полиции разместите в интернете видеозапись с бомжом; обратитесь с письменным заявлением о случившемся в полицию, приложив видеокопию. При отказе в возбуждении уголовного дела добивайтесь через суд отмены такого решения.
– Проблема людей без постоянного места жительства множество раз обсуждалась в СМИ, но толку – ноль. Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы её решить?
– Международный опыт решения проблемы бездомных разнообразный.
В США запрет на бродяжничество отменён, но работа по его искоренению ведётся. «Промыслы» бездомных (вроде навязчивого попрошайничества) объявлены вне закона. А в некоторых городах введены «запреты на сидение и лежание» в общественных местах. Например, в Беркли, штат Калифорния, человек, примостившийся на тротуаре, рискует отправиться на исправительные работы или заплатить штраф в 50 долларов.
Полагаю, что надо и в России установить административную ответственность за бродяжнический образ жизни, унижающий человеческое достоинство, уродующий человеческие отношения. Необходимо внести соответствующие поправки в законодательные нормы, гарантирующие право на неприкосновенность жилища , чётко прописав ясным и понятным языком в законе это понятие. Бездомным же, на мой взгляд, необходимо создавать профилактории для их лечения от алкоголизма и спецпоселения, где они могли бы посильно трудиться, постепенно возвращаясь к нормальному образу жизни.
Беседу записала Наталья ГАМАЮНОВА
Теги: социальный патруль
Город света и белого камня
Вера Мильчина. Париж в 1814-1848 годах: повседневная жизнь. –
Франция. Пожалуй, после Византии не найдётся ни одной страны, чья культура повлияла бы на Россию столь же сильно. Не всегда это влияние было положительным. Но именно в отношении к Франции полнее всего проявилась наша генетическая любовь ко всему иноземному, европейскому. Не только мода – наши революции, образование, язык, еда, наш быт, наконец, – всё-всё хранит неизгладимый аромат "французизации". И – помните у Пушкина:
Всё тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut... (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
Именно французское comme il faut стало антонимом вульгарности, пошлости во всех её проявлениях.
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовётся vulgar...
Я не франкофил. Детство, волею судьбы проведённое во Франции, как раз и спасло меня от излишней романтизации всего французского, парижского. И оно же позволило острее, больнее прикипеть к России, русскому.
Вернувшись на Родину, я долго не могла понять, почему такой интерес вызывает тот факт, что я жила во Франции. Париж[?] Для меня его небо было пасмурным, а не жемчужным. Я любила его набережные и его соборы, но помнила и его грязь – ужасающую, особенно по вечерам в метро. Банановую кожуру, фантики, пакеты от арахиса. Его нищих, его бомжей, воров и хулиганов. Невозможный, наверное, ни в одном другом городе мира контраст утончённости и пошлости, безумных надежд и страшного отчаяния, агрессии и нежности, романтики и разврата, тёплых глаз и фальшивых улыбок. Всё рядом, бок о бок. Если не увидишь, не поверишь. Но чтобы всё это увидеть, здесь надо пожить.
Вера Мильчина, автор книги «Париж в 1814–1848 годах: повседневная жизнь» – историк. И, может быть, поэтому ей удалось то, что не удавалось тонко чувствующим писателям, которые даже самое дно, нищету и грязь парижской жизни описывали как будто сквозь дрожащий флёр романтики. Если уж нищета, то как у отца Горио, разврат – так благородный, любовь – само собой, парижская.
Эта книга – и не учебник, и не исторический труд, и не монография, и не записки путешественника. В ней основательность и, пожалуй, академичность сочетаются с образностью и живостью языка и повествования. Это своего рода путеводитель по навсегда ушедшей в небытие эпохе, тем более ценный, что создан он человеком, который смог максимально беспристрастно написать об одном из самых романтичных городов мира. Написать так, что ты как будто погружаешься в этот город, знакомый, даже если ты никогда не бывал там. Но погружаешься не в Париж современный, обезличенный, разнесённый по тысячам стихов, песен, книг, картинок, фотографий, а в тот, который по праву был столицей мира.