Литературный театр
Шрифт:
Вторая. В почётном месте;
Вторая. множество знакомых
Его увидеть могут на пути –
Попов.
«Нет, – он решил, – нет, мне нельзя уйти!
А вот я лучше что-нибудь придвину
(Придвигает камин, ширму постепенно отодвигают служанки сцены.)
И скрою тем досадный мой изъян.
Пусть верхнюю лишь
За нижнюю ж ответит мне Иван!»
И вот бочком прокрался он к камину
И спрятался по пояс за экран.
«Эх, – думает, – недурно ведь, канальство!
Теперь пусть входит высшее начальство!»
Отовсюду: из-за кулис и из зала – на сцену поднимаются гости Министра.
Хор.
Меж тем тесней всё становился круг
Особ чиновных, чающих карьеры;
Попов. Невнятный в зале раздавался звук,
Хор.
И все принять свои старались меры,
Чтоб сразу быть замеченными.
Реплики. – Вдруг
В себя втянули животы курьеры,
– И экзекутор рысью через зал,
Придерживая шпагу, пробежал.
Через весь зрительный зал к сцене направляется Министр.
Министр.
Вошёл Министр. Он видный был мужчина,
Изящных форм, с приветливым лицом,
Одет в визитку; своего, мол, чина
Не ставлю я пред публикой ребром.
Внушается гражданством дисциплина,
А не мундиром, шитым серебром.
Всё зло у нас от глупых форм избытка.
Я ж века сын – так вот на мне визитка!
Попов.
Не ускользнул сей либеральный взгляд
И в самом сне от зоркости Попова.
Служанка сцены.
Хватается, кто тонет, говорят,
Первая. За паутинку
Вторая. и за куст терновый.
Попов.
«А что, – подумал он, – коль мой наряд
Понравится? Ведь есть же, право-слово,
Свободное, простое что-то в нём!
Кто знает? Что ж? Быть может! Подождём!»
Министр.
Министр меж тем стан изгибал изящно:
«Всех, господа, всех вас благодарю!
Прошу и впредь служить так аккуратно
Отечеству, престолу, алтарю!
Ведь мысль моя, надеюсь, вам понятна?
Я в переносном смысле говорю:
Мой идеал полнейшая свобода –
Мне цель народ – и я слуга народа!
(Взбирается на сцену.)
Прошло у нас то время, господа, –
Могу сказать: печальное то время, –
Когда наградой пота и труда
Был произвол. Его мы свергли бремя.
Народ воскрес – но не вполне – да, да!
Ему вступить должны помочь мы в стремя,
В известном смысле сгладить все следы
И, так сказать, вручить ему бразды.
Искать себе не будем идеала,
Ни основных общественных начал
В Америке. Америка отстала:
В ней собственность царит и капитал.
Британия строй жизни запятнала
Законностью. А я уж доказал:
Законность есть народное стесненье,
Гнуснейшее меж всеми преступленье!
(Переходя на скороговорку – «под Жириновского»)
Нет, господа! России предстоит,
Соединив прошедшее с грядущим,
Создать, коль смею выразиться, вид,
Который называется присущим
Всем временам, и, став на сей гранит,
Имущим, так сказать, и неимущим
Открыть родник взаимного труда.
Надеюсь, вам понятно, господа?»
Служанка сцены.
Раздался в зале шёпот одобренья…
Хор издаёт одобрительный вздох.
Министр.
Министр поклоном лёгким отвечал,
И тут же, с видом, полным снисхожденья,
Он обходить обширный начал зал.
(Спускается в зрительный зал, обращается с репликами к различным зрителям).
«Как вам? Что вы? Здорова ли Евгенья
Семёновна? Давно не заезжал
Я к вам, любезный Сидор Тимофеич!
Ах, здравствуйте, Елпидифор Сергеич!»
Стоял в углу, плюгав и одинок,
(Поднимается на сцену, смотрит в лорнет.)
Какой-то там коллежский регистратор.
Он и к тому, и тем не пренебрёг;
Взял под руку его: «Ах, Антипатр
Васильевич! Что, как ваш кобелёк?
Антипатр Васильевич пытается что-то ответить, но Министр продолжает задавать вопросы, не давая ему раскрыть рта.
Здоров ли он? Вы ездите в театор?
Что вы сказали? Всё болит живот?
Ах, как мне жаль! Но ничего, пройдёт!»
Переходя налево и направо,
Свои Министр так перлы расточал;
Иному он подмигивал лукаво,
На консоме другого приглашал,
И ласково смотрел и величаво.
Тут на Попова взор его упал,
Попов.
Который, скрыт экраном лишь по пояс,
Исхода ждал, немного беспокоясь.
Министр.