Литерный эшелон
Шрифт:
Премьер-министру показал сначала сам корпус летающей тарелки, собранный обратно в некогда главном цеху завода. Потом повели в лаборатории, где в ваннах с формальдегидом лежали тела пришельцев.
Столыпин слушал пояснения, кивал, был серьезен, но особого интереса не проявлял.
Лишь бросил:
– Интересно было бы все же узнать состав инопланетных сплавов. Мы бы их применили при строительстве броненосцев…
Оставшись с Сабуровым вдалеке от группы, Андрей зевнул:
– Поздно лег… Думал поспать сегодня часов до десяти… А вы тут как тут – даже чая не попил.
– Не волнуйтесь… Сегодня же и улетим. Петр Аркадьевич сейчас в поездке по Сибири, вот и выкроил денек на вас…
Беглецкий повел инспекцию далее – в помещения бывшей химической лаборатории завода.
В одной комнатенке висели скафандры, похожие не то на рыцарские, не то на водолазные.
Одна стена комнаты и дверь в ней были обшиты толстым листовым металлом.
– Что там?.. – спросил Петр Аркадьевич.
– Там?.. Там… Э-э-э… Помните мы рапортовали о двух каторжанах погибших в чреве летающей тарелки.
Инокентьев и Столыпин кивнули.
– Вы предполагали радиоактивность?.. – припомнил Столыпин. – Вы еще писали, что покойники перед смертью покраснели. Может быть, если помещать сюда несозревшие продукты, скажем помидоры, они будут дозревать?
– Мы пытались, дозревание если и ускорялось, то незначительно. В то же время сами продукты пропитывались радиоактивностью, и испытуемых животных она убивала изнутри даже быстрее. Но суть не в том: мы поняли смысл этого устройства. Это источник энергии. Вероятно, они питали двигатели, которые разрушены… Мы изучаем его: очевидно, что в качестве топлива используется радиоактивное вещество – какое мы еще сказать не можем. Реактор изучается, но весьма, весьма медленно. Постоянно надо следить за уровнем радиации, иначе она убьет нас как тех арестантов.
Профессор указал на счетчик Гейгера, продолжил:
– Думаю, далее мы сможем повторить конструкцию реактора, ежели, конечно, получим, в достаточном объеме радий или полоний.
– В достаточном объеме – это сколько?..
– Боюсь надо минимально пудов десять…
– А добывается его сейчас?..
– Около четверти золотника в год…
Столыпин недовольно покачал головой:
– Хм…
– Но уже сейчас источник питания вырабатывает энергии более чем все электростанции России! Причем запаса энергии хватит на сто-сто пятьдесят лет! Мы можем не строить электростанции, перевести все поезда на электрическую тягу…
Беглецкий ожидал, что эти слова произведут на премьер-министра впечатление. Но он ошибся.
– А с углем что прикажете делать? С нефтью?.. Нет, пусть развиваются обыкновенные источники. Ну а если эта инопланетная вещь сломается? Или вот ее инопланетяне найдут по проводам? Что тогда? Коллапс и разрушение экономики? Не позволю.
Затем премьер-министра отвели в другой ангар, где показали действие инопланетного оружия.
На позицию установили нечто отдаленно похожее на пулемет, в саженях двадцати поставили листы стали, за ними разместили свиные туши. Потом Беглецкий нажал на известный лишь ученому спуск…
…Стрельба была зрелищной, но почти бесшумной. К листу железа метнулся луч света самой фантазийной расцветки: казалось, что это какая-то свихнувшаяся радуга плясала в узком пучке.
Но продолжалось это недолго. Секунды через три Беглецкий остановил огонь, предложил:
– Давайте пройдем, посмотрим.
Действительно подошли. По металлу Столыпин провел пальцем:
– Ну и, собственно, что тут такого? Что вы мне показать-то хотели? Броня-то целая! Вы ее даже не поцарапали.
Андрей улыбнулся: ему был известна эта особенность оружия.
– Пожалте сюда… – позвал Андрей за щит.
Свиная туша была изрешечена металлом.
– Это что, фокус?.. Да нет же… Как такое может быть?..
– Сложно сказать. Повторить мы подобное пока не в силах, – начал пояснять Беглецкий. – Может дело в том, что, к примеру, свет – это и волна и корпускула. Возможно, оружие превращает металл в волну, которая после прохождения стали опять сводится в вещество… То есть волна уплотняется и самоорганизуется. Но мы ставили несколько барьеров – неизменно сталь остается нетронутой, а вот плоть – отнюдь. Есть и другая теория… Но тут неудобно… А пойдемте пить чай?..
Чай пили в кабинете Беглецкого, благо тот находился рядом.
Но вот беда: в кабинете для чаепития не было готово ничего.
Латынин, впрочем, быстро нашел самовар, чайный сервиз, достал из холодильника варенье и конфеты
Андрей занялся другими поисками.
В городе была нехватка стульев. Вернее их привезли по количеству обитателей с небольшим запасом. Вроде бы это выглядело разумно, но на деле оказалось недостаточным.
Во-первых, стулья имели свойство ломаться. Во-вторых…
Здесь, как и в «Ривьере» часто устраивали посиделки. В комнату, где собирались, идти приходилось со своим стулом. Конечно же, их часто забывали. Стулья кочевали из комнаты в комнату, из здания в здание и снова терялись.
Казаки делали табуретки, но те были довольно неудобны, да и порой качества неважного. От некоторых таких табуреток вся задница была в занозах.
С горем пополам удалось найти стулья для всех.
Разлили чай.
На столе у Беглецкого стояла известная игрушка, демонстрировавшая закон сохранения импульса и энергии: ряд шариков на ниточках. Можно было оттянуть крайний, к примеру левый шарик, отпустить. Он летел назад, бил по соседнему… И со своего места срывался крайний справа. Потом, дойдя до верхней точки падал назад, бил по ряду, снова приводя в движение крайний левый.
Оказалось, что чаепитие было задумано лишь для лекции с демонстрацией.
– Вот смотрите…– показал Беглецкий игрушку. Может быть, и там такой же принцип. Метательный снаряд бьет по металлу, замещает в нем ряд молекул, сдвигает их до тех пор, пока с другой стороны не вырывается такой же пучок. Правда это не объясняет, почему это не происходит с органикой…
– А на кой это нам?.. – спросил Столыпин.
Все присутствующие опешили.
– Как это на кой?.. – заговорил Инокентьев. – Ведь теперь от русского оружия враг отныне не укроется за барбетами, крепостными стенами.