Литконкурс Тенета-98
Шрифт:
Б. Он мне нравится, и я просто хочу найти его.
Й. Зачем он вам?
Кругом полно других.
Вы без труда найдете
Достойную замену.
Б. Послушай, я люблю его и не хочу искать ему замену. Я уверен, что он меня тоже любит. /смотря на последние ряды в партере/ Просто что-то случилось. Я /уверенно/ найду его.
Й. Я в ваших пылких изреченьях
Увидел доказательство того,
Что склонен к привыканью человек.
Как наркоман привык колоться в вену,
Как свойственно смеяться Гуинплену,
Так и любить, дышать, смотреть, мечтать,
Пить, кушать, прыгать, думать
И даже жить — не больше чем наркотик.
Б. … и даже жить? По-твоему жизнь — это тоже наркотик?
Й. То самый беспощадный наркотик среди всех
Ты жизнью инфицирован с рожденья.
И сколько не лечись от сей заразной хвори,
Победа ей достанется. Ты не согласен, нет?
Б. Раз уж мы заговорили на такую тему, то мне кажется, что победит Смерть.
Й. Как никогда вы правы!
Ведь Жизнь и Смерть — синонимы,
Одной монеты стороны,
Невзрачный синкретизм.
Б. Даже не смотря на то, что последнее слово я не совсем /покашливает/ расслышал, я, пожалуй, соглашусь с тобой. Но что же тогда наши жизни?
Й. Всего лишь промежуток
Меж тем, как вверх подбросит
Судьба монетку вашу,
И тем, как Рок прихлопнет
Ее назад к земле.
Б. И все?
Й. Потом им интересно: Орел ты или Решка,
Ценнейший экземпляр в коллекцию возьмут.
У этих нумизматов рука уже набита:
Чего ты стоишь, сразу они определят.
Б. Так в чем же смысл жизни?
Й. Замереть в полете — зависнуть "у паветры",
А, может, на ребре попробовать стоять.
Б. Так что же тогда любовь в твоем денежном измерении?
Й. Кто как подзалетит:
Вы угадать не в силах,
С какой монетой вас
Прихлопнут в этот раз.
Б. Да-а, интересно, интересно. Но все эти разговоры — не больше, чем разговоры. Мы поговорим, пообсуждаем что-нибудь, поспорим, посоглашаемся, а реальная жизнь останется реальной жизнью./вздыхает/
Й. Вы больше месяца в терзаньях,
Раздумьях тщетных и исканьях!
Мой друг, скажите, наконец,
Что все-таки случилось между вами?
Б. Ну что что? Все просто. Было поздно, мы сидели в каком-то баре, пили кофий. Потом нас выгнали, потому что у нас не было клубных карточек. Пришлось куда-то идти. В Пищаловском все уже закрылось, «Риф» в тот день не работал, тогда нас подбросили к Старому Рынку, знаешь, там Замчище…
Й. /явно издеваясь/ Там чище Зам, но почему?
Б. Очень смешно. /обиженно/ Не хочешь слушать, зачем спрашивал?
Й. Не обижайтесь, Башта.
Все! Молчу! Ни слова!
Б. Ну так вот. Мы с Дайма гуляли по Людамонту и набрели на Хотел. А затем — все как во сне… Такого уже давно не было… Мы долго не могли заснуть, он все что-то рассказывал, я помню: чтото безумно захватывающее, какую-то легенду или притчу. Я так и не дослушал ее до конца, я заснул раньше, чем он закончил ее рассказывать.
Й. Какая непростительная блажь:
Сидеть без клубной карточки в кафе!
Но возмутительней всего:
Заснуть, когда вам притчу речут!
Б. Когда я проснулся на следующий день, его уже не было. Сначала я даже не заметил этого… /с отвращением/ какой-то выродок лежал на нашей кровати, закутавшись в одеяла. Таких уродов я ни разу в жизни не видел! У меня все внутри перевернулось! Хорошо, что
Й. Кто это был, мне зело интересно,
Истории сией я требую конца!/смекнув, что был груб, извиняется:/
Повествование свое
Прошу вас продолжать.
Б. Не знаю. Я был так ошарашен, что просто сбежал. Дайма я больше не видел. Вот и все. Теперь я ищу его.
Й. Как объясняете вы это?
Какие версии имеются у вас?
Откройтесь мне и не темните!
Жду с нетерпеньем ваш рассказ!
Б. Он пропал в двадцатых числах января, точно не помню
Вадим Синицын
Два рассказа
— КОШЕЛКА-
(история одной кошельковой собаки)
Мой первый хозяин меня очень любил — кормил в строгом соответствии с диетой, даже выгуливал… на своем письменном столе. Последнее не без задней мысли — клиенты, завидев меня, добрели. После того, как хозяин знакомил их с моей родословной (постоянно путая Цинскую династию с Циньской), они не глядя подмахивали контракты, уделяя больше внимания моей прогулке вокруг массивной золотой чернильницы или статуэтки сфинкса, служащей пресс-папье, чем содержимому документа. Описывая мою породу как своеобразный живой талисман кошельков и шкатулок, он всегда делал многозначительную паузу, после которой сообщал — у него есть неопровержимые доказательства того, что в знаменитом ларце Александра Македонского жил один из моих предков. Честно говоря, не уверена. Мы ведь не просто талисманы Маммоны, мы еще и стражи материального благополучия. В формуле Т — Д — Т наше место в самом ее сердце. А в ларце Македонского хранилась всегонавсего одна книга… Ну да чего не простишь любимому хозяину! Он постоянно покупал для меня роскошные кошельки и туго набивал их самыми разными дензнаками, чтобы его любимому другу не было скучно. К тому же носил их около самого сердца. Я настолько привыкла к его стуку, что уже и не замечала нормального пульса. Зато сразу же чувствовала, когда он волнуется или нездоров и начинала тихонько поскуливать. Хозяин лез в карман за таблетками, и все приходило в норму. Однажды мне пришлось скулить несколько дней подряд. Может быть, сумей я себя тогда сдержать, исчезновение хозяина не стало бы для меня такой загадкой. А так — пропал человек. А я осталась в его офисе на столе. Не радовал даже новый кошелек со всеми удобствами и огромной кормушкой.
На следующий день за столом сидел его первый заместитель. Он долго сюсюкал со мной и я с грустью поняла — старый хозяин не вернется. Я никогда не разделяла убеждений секты Цзень — Пень. Да, я очень любила хозяина, но лишать себя жизни только потому, что он из нее ушел, глупо. Что толку от этой собачьей преданности? Пусть пустобрехи лают, что хотят — ветер унесет. Постепенно я начала привыкать к новому хозяину. Правда, дым его сигарет был не таким ароматным, кофе он закрашивал сливками, а вместо душистого коньяка пил вонючий виски. К тому же плохо знал мою родословную. А уж такая мелочь как Александр Македонский не была упомянута ни разу. Не знаю почему, но именно из-за забвения ларца с «Илиадой» я чувствовала себя обкраденной.