Литконкурс Тенета-98
Шрифт:
В троллейбусе запах нафталина от только что извлеченных из пыльных шкафов шуб и пальто вновь напоминает о зиме. По салону клубится пар от дыхания, и уж теперь-то можно точно определить, кто к кому неровно дышит… Пристраиваюсь к заиндевелому заднему стеклу рядом с мальчуганом в потертой куртке. Он сердито косится и шмыгает носом. Когда-то, давным-давно, мой нос тоже спешил сообщить мне о наступлении холодов…
То, что этот день — из ряда вон, я понял, уже подходя к школе: флаги с черными лентами, портреты с траурными каемочками, свинцовое небо, низко нависая, защищает учеников и учителей от излишней солнечной радиации. За неимением актового, нас загнали в спортзал, и директор с заплаканными глазами над шмыгающим носом (самым язвительным, оттого и самым уязвимым органом) пробубнила трагическую речь. На следующий день всем было приказано сидеть
Вечером были родители, принявшие все это на удивление спокойно, мне даже показалось — с удовлетворением (по крайней мере, у отца были чертенячьи искорки в глазах). Я, уже порядком опупевший от бесконечной череды любимых патриотических фильмов и душераздирающей классической музыки, был рано заперт в детской спи, мол. Но сон, как обычно, не шел, я долго сидел на подоконнике, смотрел на отчужденные улицы и пытался уловить хоть слово из многоголосого спора за стенкой.
В день похорон родители, вопреки наставлениям и указаниям, почему-то не удерживали меня дома, когда позвонил закадычный приятель и предложил прогуляться. Помню, что было холодно, почти так же, как сегодня, дул противный гиперборейский зефир, еще более невыносимый из-за отсутствия снега. Земля, казалось, съежилась под музейным стеклом льда до могильного холмика или даже прощальной горсти суглинка (именно так, неуклюже, думалось тогда, будто чувствовал конец эпохи). Город стал чужим, наше детство растащили в качестве сувениров " на память" (через неделю мы разбили музейную витрину, обчистили все карманы, закрома и портмоне вобщем, вернули детство с лихвой и сейчас мне кажется, что мы просто давали его взрослым в рост). Лишенные привычных ориентиров, пугаясь милицейских патрулей (напутствие родителей), мы забились в свой «окоп» под балконом первого этажа. Там-то рыжий-бесстыжий Севка и проявился в моей судьбе как змейсоблазнитель (в первый, но не в последний раз). Я недолго мялся после предложения «дернуть» пива (хотя желания не было, Бармалей просто взял меня "на слабо"). Кстати, бутылку он стащил у родственников. На мой вопрос — не заметят ли — Сева продемонстрировал 27 с половиной зубов и объяснил, что дома с утра гульба и дым коромыслом. Помню, что пиво было холодное, противногорькое, и жутко мне не понравилось (приохотился я к нему только лет через семь, уже будучи студентом). Сейчас во всей этой истории более всего меня волнует одна деталь — как только пустая бутылка звякнула о землю, раздался нестройный вой десятков сирен…
…сирены…
Мимо троллейбуса с шумом и визгом проносится свадьба, на миг темнеет в глазах и я вижу, как в темноте за стеклом блестит созвездие волчьих глаз. Кажется, у Костомарова был описан подобный наговор на свадебный поезд. Интересно, кому могли помешать эти молодые ребята? Наваждение проходит, и я смеюсь над собой. Стоящий рядом мальчуган что-то пишет на стекле, дуя на замерзшие пальцы. Пишет зеркально, так что не сразу понимаю смысл. На светофоре к нам пристраивается богатый «мерс», и на стекле тут же появляется «АЛДАП», а мальчишка начинает корчить рожи водителю и сидящей рядом с ним даме в мехах. Заметив, что на него обратили внимание, подкрепляет свою пластическую миниатюру непристойным жестом. Пытаюсь его урезонить. Он затихает, но когда я выхожу из троллейбуса, на заднем стекле появляются буквы "С-У-К-…".
Через тощие проулки и грязные дворы прохожу к осевшему зданию. Это моя школа. Сегодня здесь проходит вечер выпускников … года. Нахожу наш класс, открываю тяжелую дверь. Темно, мерцают огоньки. Опять это наваждение! Левой рукой нашариваю выключатель. Лампы дневного света не успевают зажечься, кто-то осторожно отодвигает меня от выключателя и приводит его в исходное положение. Еще раньше, чем заканчивается осторожный шепот, понимаю: мы поминаем Валерку. Он командовал погранзаставой и погиб в Таджикистане два года назад. Свечи гаснут, загорается свет. Воспользовавшись временной слепотой однокашников, осматриваю класс. Все здесь, я пришел последним. Все, кроме Валерки, Леонардо Недовинченого и Оксанки. Недовинченый закончил свой престижный вуз, а теперь крутит баранку somewhere in USA. Оксанка там же, где теперь Валерка. Ребята, если видите нас — ПРИВЕТ!
Наконец-то проморгались. Пью штрафную. Разговоры, разговоры… Кто, когда, почему, зачем, от чего … Как водится, говорим о том, что не
Что-то надрывается внутри… Видимо, вскоре тоже придется прилаживать чужие нервы. Черти, я вас люблю, почему же у нас все ТАК! Кроме вас, у меня никого нет. Внутри что-то рвется, и я понимаю: мы — не люди, мы — интерлюдии, прелюдии, нас чему-то очень важному не научила покойная Серафима Ивановна. Давайте же соберемся 1 сентября снова — в первый раз в первый класс…
Я стою на платформе. Мой поезд. Мой вагон. Последний. Темный вагон.
Версия 29.03.99 г.
Зоя Потемкина
Селедка в шоколаде
— СЕЛЕДКА В ШОКОЛАДЕ-
(трагикомедия в двух действиях)
Действующие лица:
Женечка и Славуня — семейная пара
Натуся — подруга Женечки
Витюша Холостяков — приятель Славуни
Всем персонажам около 40 лет.
Селедка в шоколаде.
Трагикомедия в двух действиях, двенадцати сценах.
Действие первое: сцена 1–5.
Действие второе: сцена 6 — 12.
Между первой и восьмой сценами проходит около недели.
Действие сцен 8-12 происходит непрерывно, с утра до глубокой ночи. Погода в ходе действия резко меняется — от снега с дождем до жары и духоты. В последних трех сценах идет дождь с громом и молнией.
Сцена 1.
(Сумерки. Кухня. Женечка и Натуся пьют кофе.)
Ж.: Господи, Господи, Господи, Господи… Опять дождь со снегом. Ужасная погода — это ужасно. (пауза) Ты согласна со мной? Когда на улице такая погода, я не живу. Ты меня понимаешь. Можешь ничего мне не говорить, я чувствую. Если у меня, не дай Бог, что-то случится, я знаю, что стоит мне только позвонить и сказать: "Натуся, приди", и ты сразу придешь, не задумываясь. (пауза) Права я или нет? Ну ведь правда, это так. Иначе быть не может, если люди друг друга понимают, как мы с тобой. То же самое, если у тебя неприятность или катаклизм, ты можешь на меня положиться. Так или не так? Скажи.
Н.: Да, Женя.
Ж.: Женечка. Же-неч-ка.
Н.: Да, Женечка.
Ж.: Ну вот видишь. Я в тебе не ошиблась. Если бы ты знала, как неприятно разочаровываться в людях. Я тебе скажу, что хороших людей очень мало. Конечно, в каждом человеке есть что-то хорошее, даже в преступнике, но плохого, все-таки, больше. Поэтому, когда я вижу хорошего человека, я готова встать перед ним на колени только за то, что он существует. Почему ты молчишь? (пауза) Как я устала! Ты себе не представляешь. Весь дом на мне. Заработать, сделать, выкрутиться — везде я одна. Все, что ты видишь здесь, в этом доме, это все я. Ковер — это я. Люстра — это я. Раковина в ванной — это тоже я. Мой Славуня — он ничего не умеет, это князь Мышкин. Как ты считаешь, могу я его уважать?
Н.: Не знаю.
Ж.: И я не знаю. (пауза) Мой муж меня не ценит. Я жертва его равнодушия. Может, он меня и любит, но я устала как женщина. Когда-нибудь он это поймет, но будет поздно. И ничего, ничего, так ему и надо. Должно быть возмездие. Не месть, а возмездие. Человек должен быть наказан за свои поступки. В самом деле, сколько можно тиранить меня направо-налево. (всхлипывает) Для чего я живу? А? Ответь мне на этот вопрос. Для чего? (пауза) Люди… такие неблагодарные. Больше всего я страдаю от бескорыстия и щедрости своей души. Недавно сделала доброе дело одному человеку, так, как это умею делать только я. Что дальше? Не знаю. Даже не позвонил, не поблагодарил. Так делать после этого или не делать? Вот, в чем вопрос. Пусть это будет для нас с тобой уроком. Не следует делать добро всем негодяям подряд, нужно уметь выбирать. Сначала хорошенько взвесить человека, потом семь раз отмерить, а уже потом один раз отрезать. А то получается, что его жена ходит в норковой шубе, а я, как тот сапожник, без сапог. Что она, красивее или умней меня? Нет. Просто этот мир устроен несправедливо, темного в нем больше, чем светлого. И ни ты, ни я его не переделаем. (пауза) Хороший разговор у нас получается, да? Откровенный. (пауза) Я так много хочу тебе сказать. Так, как ты, больше никто меня не поймет. Как мне плохо, Натуся! Если бы не ты, не знаю, что со мной было. (плачет)