Ливонская ловушка
Шрифт:
Юноша, подобно куршу, скользнул взглядом по зрителям, уже никого не различая в отдельности, подошел к линии стрельбы и достал из колчана стрелу с вплетенной в оперение цветной нитью. Боковое зрение затуманилось, мир вокруг словно перестал существовать и превратился в маленький черный кружок в центре мишени, по которой осенними мухами разместились отметины от стрел его предшественников. Легкий ветер тянул со стороны моря, и Иво ощущал его ласковое прикосновение левой щекой. Солнце припекало по-летнему, воздух был сух. Значит, и тетива будет более упругой, чего при первом выстреле не учел курш. Множеству подобных премудростей отец обучал его с детства, и долгое время Иво перед каждой стрельбой повторял их для себя, пока понимание состояния погоды не стало таким же естественным, как умение ходить или дышать. Сделав медленный вдох, Иво натянул тетиву,
Глава 19. Капитул
Капитул собрался в полдень. Альберт вошел, когда все двенадцать членов капитула уже сидели за длинным монастырским столом, предназначенным для трапез. И сейчас перед ними стояли кувшины, кубки, и в больших тарелках разложены ломти ржаного хлеба и сыр. «Почти как на Тайной вечере», – внезапно подумал он и тут же устыдился собственной мысли. Не пристало ему, рабу Божью, хоть и облаченному в высокий епископский сан, даже в мыслях сравнивать со святыми апостолами этих… этих не самых достойных перед лицом Господа Бога людишек. Келарь Маркус всего за два года приобрел мало подобающую монаху осанку, раздался телом и наел заметное брюхо. При виде епископа он тщетно пытался втянуть двойной подбородок в складки необъятной шеи. А ведь всего несколько лет назад это был тощий и чрезвычайно подвижный юноша с внимательными и честными воловьими глазами, постоянно устремленными на епископа в рабской готовности отреагировать на малейшее движение бровей. Почему, стоит доверить монаху кладовую со съестными припасами, он воспринимает это как первейшее право на набивание собственного желудка? Да и камерарий Густав, хоть и сохранивший былую костлявость и даже впалость щек, выглядел иначе – Альберт не сразу понял, в чем именно, но, приблизившись вплотную, распознал особое качество ткани для сутаны ведающего церковными финансами клирика. Какие уж там апостолы! А вот Иуда тут мог бы, наверное, найтись не один. Альберт коротко пробежал взглядом по казначею, по декану, ритору и кантору, коротко остановил взгляд на выделявшемся статью рыцаре Данииле, на уважаемых попечителях церкви – бюргерах, неплохо заработавших на городских подрядах. Капитул призван был контролировать деятельность епископа и давать советы, но почти за каждым из его членов водились хорошо известные епископу грешки, и слово «контролировать» плавно и почти незаметно переплавлялось в слова «помогать» и «исполнять». Но и расслабляться с ними не стоило. Как со стаей собак. Пока их подкармливаешь, виляют хвостом и заглядывают в глаза, но оставь их голодными – на части разорвут.
– На работах по укреплению городской стены не хватает людей, – сразу перешел к делу он. – Чем заняты монахи и пилигримы?
Декан поспешно поднялся со своего места.
– Ваше преосвященство, мы чрезвычайно рады видеть вас на собрании капитула, хотя и не ожидали вашего присутствия сегодня…
– Это лишнее, – нетерпеливо махнул епископ. – Обойдемся без церемоний. Я задал вопрос.
– Видите ли, – декан, главный ревнитель устава и дисциплины монахов, выглядел смущенным, – братья Георг и Янсон сегодня ночью в сильном подпитии забрались на кухню, съели мясные пироги, предназначенные для всего братства, и заснули на месте преступления. Им назначено наказание – пост и чтение Псалтыря.
– Отменить.
– Но…
– Отменить и послать в помощь каменотесам. Далее.
– Пилигрим Курт…
– Я знаю о пилигриме Курте. Он занят на самых важных сегодня для города работах. Что остальные?
– Пятнадцать пилигримов, простолюдинов из Бремена, прибывших с вашим преосвященством, нашли занятия у городских ремесленников. Они…
– Понятно. Продолжай.
– Восемь пилигримов выразили желание стать священнослужителями и готовы принять постриг. Они говорят, что ваш пример, ваше преосвященство, вдохновил их, и…
– Детали не важны. Кто из вновь прибывших готов принять обет послушания в ордене братьев рыцарства Христа и идти в поход на покорение язычников?
– Только Иоганн! И три рыцаря с Готланда, – рыцарь Даниил возбужденно вскочил с места. – Это неслыханно! Если у нас не будет сильного войска, кто защитит от нападений язычников прибывающих к нам купцов, саму Ригу, кто принесет дань с подвластных нам поселений? Нам нужны новые земли. Если мы не нападем на наших врагов первыми, у нас постепенно отнимут все! Новых пилигримов слишком мало. И они охотнее идут на постройку домов для бюргеров или
– Я привез столько пилигримов, сколько удалось привлечь. Еще несколько очень достойных рыцарей должны прибыть примерно через две-три недели. Но и священники нужны для наставления язычников на путь истинный, – напомнил епископ. – Они тоже воины Христовы и в нужный миг могут нести не только крест, но и меч. А что брат Иоганн?
– Ну, этот, пожалуй, единственный из вновь прибывших, готов пойти куда угодно. Он живет в монастырской келье, пока меченос… простите, братья рыцарства Христа занимают все места в дормитории. Но их послушание окончилось, они вот-вот покинут Ригу. Кто встанет на их место?
– Разве на город готовится нападение? Тебе что-то известно? Если орден не готов защитить город, пригласите на время отряд из ближайшего замка. Из Икскюля, например. – Скрывая раздражение, Альберт пригубил слабое церковное вино из серебряного кубка и промокнул губы рукавом сутаны.
– Боюсь, это будет не так просто сделать, ваше преосвященство. Отряд рыцаря Рейнгольда исчез без следа. Вокруг Риги слишком много язычников. Ливы считаются нашими союзниками, но верить им нельзя. Когда они говорят на своем языке, кажется, что они плетут заговор прямо при тебе. О чем они говорят? Даже Каупо, который каждый день клянется в верности, боится высунуть нос из Риги, чтобы его не порешили свои же. Надо запретить им говорить по-своему. Хотя бы в том случае, если рядом находится кто-то из истинных христиан нашей Священной империи. Почему бы вашему преосвященству не издать такой указ?
– В казне осталось мало денег, – заполнил короткую паузу камерарий Густав. – Городская стена плюс церковная утварь вытягивают последние марки. Я не знаю, как заплатить за следующую поставку продовольствия для монахов. Податей не хватает. Что, если ввести налог на использование в Риге варварских языков? Мы очень надеялись на помощь короля Филиппа. Не все рыцари, получившие церковные земли в ленное владение, доставили причитающиеся десятины.
– Но литы разорили моих крестьян, – опять вскочил рыцарь Даниил. – А я не мог их защитить, потому что был в походе против эстов. Надо дождаться сбора нового урожая. Ваше преосвященство должно меня понять.
– Говорят, этот поход был весьма успешным! – возмутился камерарий. – А что получила церковь?
– Две трети, как положено. Или вы обвиняете меня в укрытии…
– Стойте, стойте, дети мои, – возвысил голос епископ, прерывая разгорающуюся перепалку. Идея создать орден братьев рыцарства Христа была его, но создали орден, когда сам епископ был в Бремене, и с первых же дней новоявленный магистр проявил строптивый нрав. С тех пор как орден получил треть от завоеванных угодий, жажда наживы в нем только усилилась. Ленные владельцы замков богатели и что-то наверняка утаивали лишнее, но обострять отношения с ними было не с руки. Так же, как и с местными племенами. – Я согласен с вами. Время у нас выдалось не простое. Но давайте вспомним, с чего мы начинали и чего достигли нашими усилиями! Племена вокруг нас платят подати уже не полоцкому князю, а нам. Рига растет. Бременское архиепископство расширяется, сам Папа Иннокентий следит за нашими успехами и готов предоставить нам больше прав. В Ватикане нас уже называют Ливонским епископством, Рига получит права свободного города, и это вот-вот будет закреплено папской буллой. Зачем дразнить ливов запретом языка? У нас с ними заключен мир. Кто из них пойдет против нашей церкви, когда их сыновья находятся в Германии и уже стали там ревностными католиками? Из них получатся отличные проповедники. Каупо с нами уже много лет не по принуждению, а потому, что своими глазами увидал Рим и сердцем осознал ничтожество языческой веры. Конечно, мы не можем отвезти в Рим каждого язычника. Но в наших силах другое.
Епископ сделал паузу, вновь оглядел членов капитула и, только убедившись, что овладел их безраздельным вниманием, провозгласил:
– Мы должны принести Рим сюда, в Ригу! Мы должны выстроить ее так, чтобы каждый язычник, подобно Каупо, ощутил все величие Господа! И для этого потребуются ваши благотворные усилия. Дело найдется для всех рижских и заезжих ремесленников, для пилигримов и бюргеров, для рыцарей и священнослужителей. Мы построим в Риге великий собор во славу святой Девы Марии! Чтобы он был виден издалека, ни у кого не оставляя сомнений, кто хозяин на этой земле. Чтобы каждому жителю Риги нашлось в нем место и в будни, и в праздники. И я смиренно прошу капитул поддержать это благое начинание.