Лиза Чайкина
Шрифт:
Как в такую ночь не побоялась
В тыл врага отправиться одна?
«Я ведь шла к своим. Я в эти стены
К вам с приветом от родных пришла,
Я с собой подарок драгоценный —
Слово правды я вам принесла!»
Будто сами двери открывались:
«Гостья дорогая, заходи!
Мы тебя, как праздника, дождались,
Сядь, на наше горе погляди...»
Людям ты листовки раздавала,
Находя
На борьбу с врагами призывала —
А наутро шла уже молва!
«Вестница была сегодня ночью...» —
«Чайка, что ли?» — «Может, и она...»
Но едва пропел последний кочет,
Снова в путь отправилась одна.
И летела весть быстрей зарницы,
Белой чайкой над землёй плыла:
«И у нас она была, сестрица...» —
«И у нас, у нас она была...»
Ветер! Ветер! Мглою непроглядной
Заслони ночные небеса,
От её дороги беспощадной
Отнеси злодеев голоса!
Встаньте, ели, тёмною стеною —
Ноченька осенняя долга,—
Заслоните бедный хутор мглою
От напасти лютой, от врага!
Лиза спит — трудна была дорога,—
А подруга стережёт покой.
Пусть поспит ещё хотя б немного.
Тихо всё. Лишь ветер за стеной.
Снится Лизе: в мирном поле чистом
Жаворонок вьётся и поёт,
Руна вдаль бежит струёй лучистой,
Речкой Руной солнышко плывёт.
Расцвела ромашка — белый цвет,
Лютики весёлые желтеют.
«Любит меня милый или нет?
Любит или нет — сказать не смеет».
11
Что это? Удар в калитку, топот,
Стук тяжёлых, кованых сапог...
Чьи-то голоса... И чей-то шёпот...
Враг перешагнул через порог.
Вот он — ненавистный и проклятый!
Чем же я могу тебе помочь?
Вот уж оцепили дом солдаты.
Купоровы плачут — мать и дочь,
Мальчуган четырёхлетний плачет...
Чайкину схватили за рукав:
«Что, попалась? Доболталась, значит?
–
«Колосов!..» Предателя узнав,
Лиза плюнула в лицо злодею.
Ей скрутили руки, повели.
«Ироды!» — кричала, холодея,
Женщина. Солдаты дом зажгли.
Мальчуган в кусты забился. Ветер
Поднял пламя, заклубился дым.
Мать и дочь сгорели. На рассвете
Мальчуган был найден чуть живым.
Лизу гнали. Плетью подгоняли,
Длинною дорогою вели.
С нетерпеньем в штабе Чайку ждали,
Не часам — секундам счёт вели.
Добрый
Что-то ей знакомое поёт,
Скоро Пено. Пено недалече.
Изгородь. Дороги поворот.
Снова плеть свистит над головою,
Снова по ногам твоим удар...
И враги лютуют над тобою.
И чадит в Покатище пожар.
12
Ночь. Гестапо. Пьяная разведка.
На полу — окурки и плевки.
И стучит в окно берёзы ветка.
И снежинки падают, легки.
Заметает снег леса и долы.
Офицер всю ночь ведёт допрос:
«Партизанка ты? Из комсомола?
Ты над Волгою взорвала мост?»
«Я служу на почте!» «Понимаю,
Здесь, на почте? — И перо скрипит.—
Где отряд? В каком лесу?» —
«Не знаю...»
Лиза сжала губы и молчит.
Ей нагайкой обжигают плечи.
То ли дрожь по телу, то ли жар,
Но от боли заслониться нечем.
«Где отряд?» Ещё, ещё удар.
Будто все слова она забыла
И молчит. Ударам нет числа.
Били — ни слезы не проронила.
Мучили — на помощь не звала.
Камни только могут так молчать,
Как молчала Лиза. Не понять
Офицеру силы и упорства
Этой девушки, простой на вид,
Что так грозно перед ним молчит
В этот страшный час единоборства.
С полу поднялась в крови, босая.
Будет ли когда-нибудь рассвет?
На полу застыл кровавый след.
Карта ка стене. На ней родная
Через всю Россию пролегла
Волга-мать. А вот её начало.
Вот она исток её нашла
Там, где детство босиком бежало,
Где срывало раннею весной
Первым одуванчик на пригорке.
«Мама там была тогда со мной.
Как ей без меня, должно быть, горько.
В нашем доме пусто и темно,
Снег летит в разбитое окно,
И калитка хлопает в ночи,
И огонь давно погас в печи,
Пол затоптан грязным сапогом,
Круглый сирота теперь наш дом...
...Это ты в нём стекла перебил,
Ты хозяйство наше разорил,
Танками поля перепахал,
День и ночь их гром не утихал,
Пулями засеял — не зерном,
Не дождями полил, а свинцом
Добрые колхозные поля —
Кровью обливается земля.
Вот он, чёрный список чёрных дел.
Пыткой ты сломить меня хотел,
Добивался; «Партизаны где?»
Слушай мой ответ: они везде —
В каждом доме, в поле и в лесу
Службу партизанскую несут,
С думою о Родине живут.
С думою о ней в поход идут».