Лизочкино счастье
Шрифт:
Лиза мало понимала из того, что говорил Павел Иванович, но она не решалась перебивать его и внимательно слушала все, что говорил он ей.
— Ну, вот мы и пришли, — весело произнес, между тем, г-н Сатин, останавливаясь перед небольшим домом на одной из улиц Выборгской стороны.
На дверной дощечке Лиза прочла четкую надпись, сделанную крупными буквами:
— Вот мы и дома, — повторил еще раз директор, вводя Лизу на ступеньки
Говоря это, Павел Иванович нажал кнопку звонка у подъезда. Через минуту за дверьми раздалось топанье детских ножек, и, когда дверь отворилась, Лиза увидала пред собою прелестного, толстого, шестилетнего мальчика.
— Павлик, Павлик, — вскричал в ту же минуту господин Сатин, с отчаянием в голосе. — Зачем ты сам отворяешь двери, Павлик? Разве не могла этого сделать Матрена или кто-нибудь из старших детей? Ты простудишься, заболеешь, схватишь, чего доброго, какую-нибудь болезнь! Ах, Павлик, Павлик, что ты делаешь с твоим бедным папой! — заключил с дрожью в голосе взволнованный Павел Иванович.
— Я хотел только посмотреть на новенькую девочку, папа, — спокойно отвечал маленький толстяк, ни мало не смущаясь по-видимому испугом отца. — Мэри говорит, что у новенькой шишка на носу, как грецкий орех, и что она будет играть поэтому роли всех карлов и гномов.
— Твоя Мэри лгунья, — сердито проворчал несколько успокоившийся директор, — я привел хорошенькую, миленькую девочку, которой с сегодняшнего дня передаю все роли Мэри. А чтобы твоя Мэри злилась не даром, — заставлю ее играть всех злых волшебниц и колдуний. Это к ней куда больше подойдет, нежели её прежние роли, — заключил совсем уже сердито Сатин. — Ну, Лизок, — разом меняясь от ласковой улыбки, прояснившей его лицо, обратился он к девочке, — давай твою лапку Павлику и пойдем знакомиться с остальными детьми.
Длинным темным коридором, сплошь заставленным шкапами с блестящими, шитыми золотом и серебром, театральными костюмами детей, Лиза прошла за руку с Павлом Ивановичем и его бутузиком-сыном в большую, светлую комнату, где около полутора десятка детей — мальчиков и девочек—сидели вокруг длинного стола, шепотом читая что-то про себя по толстым тетрадкам, положенным перед каждым из них.
Худая, высокая дама в синих очках и теплой шали сидела в конце стола и вязала шарф из красной шерсти.
— Вот и моя маленькая труппа, — сказал, входя в комнату, директор, обращаясь к Лизе, — поздоровайся с твоей новою начальницею, Анною Петровною Сатиной, и обойди всех твоих будущих товарищей и подруг. Они будут рады подружиться с тобою.
Лиза немедленно исполнила его желание, подошла к даме в очках и присела перед нею, как учила ее мама.
— Здравствуй, девочка, — произнесла дама, не переставая вязать и оглядывая стоящую перед нею Лизу поверх синих очков быстрым и проницательным взглядом. — Да какая ты худенькая, однако… Что с тобою? Она, должно быть, больна, Навел. Зачем же ты привел больную девочку? — строго спросила директорша, обращаясь к мужу.
— О, что ты, Анюта, — поторопился тот успокоить жену, — девочка и не думает быть больною. Просто она исхудала в хлопотах во время болезни её матери.
— Ну, если она не больна, — тем лучше для неё, потому что больных нам не нужно, — сказала г-жа Сатина. — Только, зачем же ты плачешь, девочка? — обратилась она снова к Лизе, у которой, действительно, при напоминании о матери, навернулись на глаза непрошенные слезы. — Плакать нечего! Если тебе тяжело с нами, ты можешь уходить, откуда пришла.
Но Лиза отлично сознавала, что идти обратно ей некуда, и потому поспешно отерла слезы, чтобы не раздражать ими начальницу.
Между тем, Павел Иванович подвел к ней маленькую девочку, одного роста с нею, худенькую и болезненную на вид.
— Это Марианна — самая прилежная и умненькая девочка из всего нашего кружка, — произнес он, ласково погладив тщательно причесанную головку девочки. — Марианна, — обратился он к девочке, — познакомь Лизу с твоим братом и со всеми остальными, а мне надо переговорить с г-жей директоршей.
При этих словах супруга г. Сатина, Анна Петровна, с шумом отодвинула свое кресло от стола и, бросив строгий взгляд поверх синих очков на притихшее юное общество, последовала за мужем в соседнюю комнату. Полтора десятка будущих сотоварищей и подруг Лизы, сидевшие за длинным столом и заучивавшие свои роли к следующему спектаклю, с любопытством уставились на новенькую.
ГЛАВА VII
Первое знакомство. — Шишка и Мэри Ведрина
С минуту длилось молчание. Лиза смотрела на детей, дети — на Лизу. Никто, казалось, не решался заговорить первый. Даже Марианна, познакомившаяся с Лизой, и та молчала, пристально разглядывая новенькую добрыми голубыми глазами. Но нежданно-негаданно долгое молчание было нарушено толстеньким Павликом, директорским сынишкой. Он все время не спускал глаз с Лизы и еще тщательнее, нежели Марианна, осматривал ее. Наконец, он с усилием потер свой лоб и произнес медленно и важно, ужасно смешно растягивая речь:
— Удивительно…
— Что удивительно? — сорвавшись с своего места, вскричал высокий, лет 12-ти мальчик, сильный и шустрый, на вид очень похожий на Марианну, но много здоровее и крупнее её. — Что ты нашел удивительного, Павлик?
— Удивительно, — повторил тем же тоном Павлик, как бы не расслышав вопроса, — а где же шишка?
— Какая шишка? — в свою очередь изумился Витя (высокого, плотного мальчика, брата Марианны, звали Витей).
— Да шишка на носу новенькой. Мэри сказала, что у новенькой на носу должна быть шишка, а я её не вижу.
И толстяк Павлик так пристально уставился на маленький носик Лизы, что окончательно сконфузил этим девочку.
— Ах, что ты понимаешь, Павлик, — раздался резкий голос с противоположного конца стола — У новенькой на носу была шишка, но она ее оставила дома.
Лиза взглянула на говорившую. Это была смуглая, черноволосая девочка с большими черными глазами и недобрым выражением лица.
— Это Мэри Ведрина, наша старшая, — собственно говоря, ее зовут Маша, но у нас она в кружке называется Мэри, — произнесла Марианна, — она играет у нас всех главных принцесс и царевен. Ей уже 15-ый год, и скоро она перейдет от нас в настоящий театр, где играют большие.